Я легонько барабаню пальцами в дверь, и Том мгновенно просыпается. Он начинает перекладывать бумаги на столе, шумно прочищает горло, пытаясь сделать вид, что и не думал спать.
– Хоуп! – восклицает он. – Входи, входи!
Я захожу в кабинет, и он жестом приглашает меня занять один из стоящих перед столом стульев. Поднявшись, он перебирает бумаги в шкафу для документов, мимоходом отпуская замечания о том, как быстро растет Анни и до чего Лили, его внучке, пришлись по вкусу имбирные пряники, которые он купил в нашей кондитерской, когда ехал на Рождество в Плимут к своей сестре.
– Я рада, что ей понравилось, – отвечаю я. – Это был один из любимых бабушкиных рецептов, она пекла их к каждому празднику.
Когда мне было столько же лет, сколько сейчас Анни, я на полном серьезе считала себя главным глазировщиком пряников: мне было доверено украшать фигурки пряничных человечков шапочками, перчатками, а иногда даже наряжать самого Санту.
– Я помню, – улыбается мне Том. Он наконец извлекает из шкафа нужную папку и возвращается за стол. – Лили уже велела мне сделать у тебя заказ на будущий год. Она спрашивает, не можешь ли ты испечь пряничных человечков на коньках.
Я смеюсь:
– Она катается на коньках?
– В прошлом году помешалась на верховой езде, потом на балете, а теперь вот фигурное катание, – объясняет Том. – Даже не знаем, чем она увлечется в следующие зимние каникулы.
– Боюсь, – говорю я с улыбкой, – что к следующим зимним каникулам кондитерской может уже не быть.
У Тома округляются глаза.
– Как?
– Вот так, – киваю я. – Банк отзывает ссуду. Мне нечем расплатиться. Так что нам предстоят нелегкие годы.
Том сидит какое-то время молча, будто потеряв дар речи. Надев очки, он извлекает из папки одну из бумаг и внимательно ее изучает.
– Знаешь, будь это в фильме вроде «Этой прекрасной жизни», я бы сейчас сказал, что все жители города объединятся и сообща помогут тебе сохранить кондитерскую.
Я смеюсь.
– Точно. А Анни бегала бы и сообщала каждому, что всякий раз, как прозвенит колокольчик, у ангела появляются крылья.
Обожаю этот фильм; мы с Анни как раз смотрели его в канун Рождества вместе с Аленом.
– А ты действительно хочешь спасти кондитерскую? – спрашивает Том, помолчав. – Будь у тебя выбор, может, ты предпочла бы заняться чем-то другим?
Я с минуту обдумываю вопрос.
– Нет. Я всерьез хочу ее сохранить. Не знаю, что бы я вам ответила еще несколько месяцев назад. Но сейчас она значит для меня слишком много. Это – мое наследие, и с некоторых пор я это ощущаю. – Я хмыкаю, снова вспомнив кино. – Ну так где же щедрые горожане, а? Что-то, когда нужна помощь, их не видно.