– На днях? – переспрашивает Мами. Она смотрит на меня внимательно, склонив голову на плечо.
– О твоей семье, – тихо произношу я.
Что-то вспыхивает в ее глазах, а узловатые пальцы вдруг приходят в движение, теребят кисточки на концах шарфика.
– Помнишь, мы были на пляже, – напоминаю я. Бабушка смотрит с удивлением.
– Мы не ездили на пляж. Сейчас ведь осень. Я вздыхаю.
– Ты сама попросила, чтобы мы с Анни отвезли тебя туда. И ты кое-что нам сказала.
У Мами растерянный вид.
– Анни?
– Дочка моя, – поясняю я. – Твоя правнучка.
– Я прекрасно знаю, кто такая Анни, – отрывисто отвечает Мами и обиженно отворачивается.
– Мне нужно кое о чем спросить у тебя, Мами, – снова приступаю я, выждав немного. – Это очень важно.
Бабушка продолжает смотреть в окно, и мне уже кажется, что она меня не слышит. Но наконец она глухо произносит:
– Да.
– Мами, – начинаю я очень медленно и отчетливо, выговаривая каждое слово почти по слогам, чтобы она точно услышала и поняла. – Я должна это знать: ты еврейка?
Мами так резко поворачивается в мою сторону, что я еле успеваю отпрянуть. Вперив в меня горящий взгляд, она яростно трясет головой.
– Кто тебе сказал такое? – Голос звучит резко, почти неприязненно.
С изумлением я понимаю, что сильно волнуюсь. Хотя рассуждения Гэвина и казались мне фантастикой, я вдруг осознаю, что сама уже верю в эту историю.
– Н-никто, – запинаюсь я. – Просто я подумала…
– Если бы я была еврейкой, я бы носила звезду, – сердито продолжает бабушка. – Таков закон. А вы видите на мне желтую звезду, видите или нет? Не надо выдвигать обвинений, которых не можете доказать. Я собираюсь в Америку повидать своего дядю.
Смотрю на Мами, онемев от изумления. Щеки у нее раскраснелись, глаза сверкают.
– Мами, это же я, – мягко обращаюсь я к ней. – Твоя внучка, Хоуп.
Но бабушка, кажется, меня не слышит.
– Не приставайте ко мне, иначе я сообщу куда следует! – заявляет она. – Если я тут оказалась одна, еще не значит, что вам позволено надо мной издеваться.
Я мотаю головой:
– Да что ты, Мами, я бы никогда…
Она обрывает меня:
– А сейчас я вынуждена вас покинуть, извините. Раскрыв рот, я смотрю, как она неожиданно проворно вскакивает и поспешно скрывается в спальне. Хлопает дверь.
Я поднимаюсь со стула, чтобы пойти за ней, но останавливаюсь. Не представляю, что теперь делать. Ужасно, что я так расстроила Мами. Но ее бурная реакция привела меня в полное замешательство.
Выждав какое-то время, я все же решаюсь подойти и легонько стучу в дверь спальни. Слышно, как бабушка поднимается с кровати, пружины старенького матраса протестующе скрипят. Мами открывает дверь и улыбается мне.