7
Управдом Плевков сидел вечером дома один. Жена ушла с ребятишками в кино. Управдом переписывал ведомость квартплаты, а за его спиной в клетке тихо спал попугай.
Заслышав стук в передней, управдом встал и пошел открывать.
На пороге он увидел финагента. Пальто его было расстегнуто, шапки на голове не было, волосы слиплись космами, глаза вращались в орбитах, как красные шарики. Из кармана торчало горлышко бутылки. Он повалился на грудь управдому.
— Товарищ Плевков! А, товарищ дорогой. Ты дома? Я к тебе. К тебе, милый. Из-за кого погибаю? К тебе пришел. Покажжжи мне его, черта зеленого, покажи погубители моего. Милый…
Управдом отступил назад, втаскивая нежданного гостя в квартиру.
Финагент ввалился в комнату и, пошатнувшись, стал перед клеткой. Глаза финагента приобрели какое-то странное выражение. Он дрогнул всей спиной и, вытащив из кармана бутылку, залпом допил остаток водки.
И немедленно вынул из другого кармана другую бутылку.
— Товарищ Плевков, выпьем. Выпьем, голубок. Пусть ему ни дна ни покрышки. Попугай?.. Говорящий?.. Серо-зеленый?.. Возраст неизвестен?.. Ах ты дьявол! Выгнали ведь меня. Выгнали. Из-за кого? Ты думаешь — он птица?.. Черт он, самый настоящий черт на мою погибель…
Управдом мотнул головой, как будто от острой боли, и вышиб пробку.
— А мне, думаешь, жизнь сладка? Жена прямо на стену лезет. А куда его дену? Дарить пробовал. Никто не берет. Судьба индейка.
Спустя полчаса оба сидели у стола, обняв друг друга, пьяные в дым.
Управдом качался и тянул лениво и смутно:
— Нет… Ты мне вот скажи… Кто ж мы такие, ежели в Советской республике и нечистая сила зеленого цвету человека, гражданина профсоюзного, уничтожить может. Нет, ты мне скажи. Кто ж мы тогда такие, а?
В углу комнаты зашуршали перья и хриплый голос резко брякнул:
— Дуррраки, взяточники, олухи.
Управдом вскочил. Лицо его перекосилось мучительной судорогой, глаза застыли на клетке. Подняв одну руку, на цыпочках, он подошел к клетке, открыл задвижку и всунул руку внутрь. Финагент, также на цыпочках, качаясь, шел за ним. Попугай стремительно вцепился в руку, но управдом выдержал боль, не пискнув, и захватил попугая. Секунду он держал его, вытащенного из клетки, и человечий и птичий глаза застыли в смертельной ненависти.
Потом управдом тихо спросил:
— Так кто мы? Дураки? Дураки? Ах ты ж, рабкор в перьях!
Он размахнулся. Серо-зеленый комок мелькнул в воздухе и шмякнулся о стену. Управдом затрясся и схватился руками за голову, потом сел на пол.
Финагент дико прищурил глаз, присвистнул, стал на карачки, уткнувшись лицом в расплющенный комок перьев, и завыл, обливаясь пьяными слезами: