Героическим усилием воли, Светлана Сергеевна решительно потерла лицо ладонями, избавляясь от навязчивого морока, и бегом направилась в прихожую. Влад, к тому времени, потерявший всякое терпение, принялся дубасить кулаками в дверь.
— Прекрати сейчас же! — зашипела на него Светлана Сергеевна, пропуская в прихожую. — Соседей разбудишь!
Прежде чем закрыть дверь, она на всякий случай, внимательно оглядела лестничную клетку. Но Анатомика там, конечно же, не было.
Облегченно вздохнув, Светлана спросила:
— Кофе будешь?
— Какой там кофе? Когда тут такое творится! — возмущенно воскликнул Влад.
Дожидаясь пока Светлана окончательно соберется, он, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, коротко рассказал ей о последних страшных событиях.
Услышав о кошмарной «многоножке» Светлана удивленно подняла брови:
— Получается, что Анатомик не такой уж и гениальный! Согласись, что отсутствие в его арсенале такой хрестоматийной вещи, как колесо, говорит о многом.
— В смысле? — скосил на нее глаза Влад, заводя машину.
— Да, в том, самом, что, поставь он свою жуткую телегу на колеса, и не нужно было бы ему заморачиваться, конструируя эту гусеницу! — пояснила свою мысль Светлана.
— Колесо идеально подходит лишь на ровной поверхности, а по пересеченной местности оно никуда не годится, — философски изрек Влад. — Анатомик страхуется на все случаи жизни. Глупо терять, с таким трудом добытый им груз, из‑за того что эта, как ты говоришь — телега, вдруг забуксует, съехав с гладкого асфальтового покрытия.
Влад неторопливо вывел машину со двора и, набирая скорость, понесся по пустынной улице.
— Гаишников не боишься? — спросила Светлана, глядя в маленькое зеркальце и тщательно подкрашивая губы.
— Я боюсь совсем другого, — проворчал Влад. — Того, что их скоро совсем не будет. Впрочем, также как и всех нас.
— По — моему, ты сгущаешь краски, — хладнокровно проговорила Светлана.
Закончив с косметикой, она посмотрела в зеркало, чтобы в лишний раз убедиться, что, несмотря на бессонную ночь, выглядит вполне достойно. Лишь после этого, к ней вернулось все ее самообладание и ее обычное мироощущение. Она вновь стала той Светланой Сергеевной Мезенцевой, которая своим ледяным взглядом насылала на нерадивых студентов жестокую порчу, обрекая их на хроническую диарею и энурез, одновременно.
Когда до старого завода было еще довольно далеко, стало ясно, что там творится что‑то неладное. С той стороны слышался несмолкаемый грохот выстрелов. Темноту ночи прорезывали вспышки многочисленных выстрелов. Яркие прочерки трассирующих пуль, сходились где‑то в одном месте.