- Эх, мир праху ваших родителей. - Нет у меня бороды, так и слова веса не имеют. Фенхас скупердяй. Он ни кошке Абу Хурейра, ни собаке Асхаби-кехфа куска не бросит!83 Да что вы Фенхаса не знаете, что ли? Скажут, саван задарма дают, так он тут же умрет. Иудей поддакнул турку.
- Да! Этот Фенхас с дохлого осла подковы стащит. Мы напрасно ждем, что он смягчится. Какой дурак заплатит двести дирхемо за горластых, неподатливых хуррамитов? Что, мы ума лишились? Или деньги свои на земле нашли?
Грек своим трубным голосом вновь вступил в разговор:
- Не знаете, что богатей скупым бывает? Покойный Абу Бекр аль-Мадири84 был побогаче Фенхаса. В конце концов его отнесли на газмийское кладбище и закопали там, а золото его досталось разным мошенникам. И Фенхас тоже богатство свое не унесет с собой. Богатство скупца только тогда выходит из-под земли, когда он сам под землю уходит.
Купцы не очень-то любят пустые разговоры. Видя, что из жалоб и пересудов ничего не выйдет, они подались на базар. Иудей сказал:
- Бог милостив. Показывай Фенхасу, будто бы'вам все безразлично. Еще нельзя знать, как дело обернется. У каждой минуты свой поворот, может, бог вразумит Фенхаса, и он сбавит цену на рабов.
...После полуденного намаза не каждому удавалось подступиться к Сугульабдскому базару. В давке голову можно было потерять. Когда повалил народ, слепых музыкантов как ветром сдуло: боясь, что их растопчут, они убрались подобру-поздорову.
Пятеро вооруженных копьями, одетых в латы негров стояли на часах у базарных ворот. Без разрешения Фенхаса они никого не впускали и не выпускали.
У базарных ворот яблоку негде было упасть. Здесь собралось столько оседланных коней, мулов и ослов, что шагу ступить было негде.
Здоровенный горластый глашатай Фенхаса, зажав волосатые уши, изо всех сил кричал у ворот:
- Люди, слушайте и знайте: цену на прекрасных рабынь, приведенных из страны гурий - Азербайджана, Фенхас снизил до трехсот динаров. Цена ласковых, постоянных, голубоглазых гречанок - двести сорок динаров. Нежные, красивые турчанки оценены в двести тридцать динаров. Пригожие, преданные своим хозяевам индианки продаются по двести двадцать динаров...
Покупатели, толпясь у ворот, досаждали неграм-стражникам. Стражники, выпучив свои красные телячьи глаза, клацали большими белыми зубами и сердито оттискивали их от ворот.
- Эй, скоты, куда лезете?
- Отойдите, не то копьями проткнем!
- Не слышите, что вам говорят? Нельзя устраивать давку! Входите по порядку!
Перед покупателями, входящими на рынок, открывалась удивительно пестрая картина. Одетые в красочную разноцветную одежду рабыни-хуррамитки прогуливались вокруг обложенного красным мрамором бассейна, шутливо перебрасывались цветами, иногда подмигивая купцам, потешались над ними. Некоторые из них украшали волосы цветами. Казалось, девушки собрались пойти на праздник Ста дней. Многие и не знали, что творится на душе у этих с виду беспечных девушек. Умелые наряжалыцицы Фенхаса нарумянили их и напудрили. Общее удивление вызывало то, как бодро держатся эти девушки. Повара Фенхаса хорошо покормили их. Девушки казались одна другой краше. Трудно было от них отличить молодых женщин.