Рихард пошел в местную среднюю школу в Лихтерфельде, где не проявил каких-то особых способностей или интересов. Он был уравновешенным и спокойным мальчиком, выделявшимся среди сверстников своим физическим развитием. И тогда и всю последующую жизнь он очень гордился своими спортивными достижениями, но, кроме ярко выраженного интереса к истории и литературе, не обнаружил больше никаких особых интеллектуальных талантов. Подобно своему отцу и одноклассникам, был он завзятым патриотом и поклонником пангерманизма, деятельным членом сентиментальной националистической молодежной организации «Вандервогель», ходил в походы и жил в лагерях во время каникул и выходных. Короче, был Рихард средним и ничем не примечательным членом стабильного и комфортабельного общества. Как говорил он своим японским следователям, «я и не мог, и не желал сформировать какое-то свое собственное определенное отношение к миру».
К началу августа 1914 года Рихард Зорге почти закончил школу. Ему было неполных девятнадцать, когда 11 августа он записался добровольцем в одном из военных рекрутских центров в Берлине и после непродолжительной учебной подготовки был направлен в учебный батальон в 3-й гвардейский артиллерийский полк. Не прошло и месяца, как Рихард обнаружил, что воюет во Фландрии. 11 ноября состоялось его боевое крещение огнем в германском учебном полку во время боя у Диксемюде, где, распевая патриотические песни, молодые добровольцы шли на французские пулеметные расчеты, неся при этом сокрушительные потери.
С самого начала войны противники во Фландрии стояли вдоль линии реки Изер, и воюющие армии остались здесь на зиму 1914 года, во время которой им предстояло пережить мрачный и ранее неведомый опыт окопной войны. В июне 1915 года полк, в котором служил Зорге, был переброшен на Восточный фронт, чтобы принять участие в битве за австрийские укрепления в Галиции. Через месяц Зорге получает шрапнельное ранение в правую ногу и эвакуируется в военный госпиталь в Берлине.
Во время лечения он сдает экзамены на аттестат зрелости, причем с самыми высокими отметками, а поправившись, немедленно возвращается в свой полк, чтобы в марте 1916 года вновь отправиться на Восточный фронт. Однако через три недели Зорге опять был ранен, и на этот раз серьезно. Обе ноги у него были перебиты шрапнелью, и легкая хромота осталась на всю жизнь. После мучительного путешествия через «оккупированную Россию», он попал в университетский госпиталь в Кенигсберге. За свою смелость на поле боя Зорге был удостоен звания унтер-офицера и награжден Железным Крестом Второй степени. Его военные испытания и непосредственное знакомство с ужасами массовой бойни подошли к концу, однако с ними же ушли и иллюзии его поколения студентов-добровольцев призыва 1914 года. В период между первым крещением огнем и обыденным кошмаром окопной жизни на двух фронтах войны Зорге, как и многие его современники, пережил некое духовное перерождение, заставившее его замкнуться в своем внутреннем мире, порвав с семьей и своим классом, и погрузиться в мучительные сомнения относительно основополагающих постулатов того общества, в котором он оказался столь одинок.