«Никто из моих друзей — простых солдат не знал истинных целей войны, так же, как никто не говорил и о каком-то глубинном ее значении. Большинство солдат были выходцами из среднего класса, рабочими или ремесленниками по роду занятий. Почти все они состояли в профсоюзе, а многие — и в социал-демократической партии. Был и один настоящий левый — старый масон-каменщик из Гамбурга, который однако, отказывался говорить о своих политических воззрениях. Мы стали с ним близкими друзьями, и он рассказал мне о своей жизни в Гамбурге, о гонениях и безработице, через которые ему довелось пройти. Это был первый пацифист, с которым я столкнулся. Он погиб в бою в начале 1915 года, как раз перед тем, как я был ранен в первый раз».
Начиная с 1916 года, личность Зорге претерпела первые революционные изменения. Как выразился он сам, «я погрузился в сильнейшее смятение души». В течение последующих двух лет он обдумал и подверг сомнению едва ли не каждую минуту своей предыдущей жизни. Отныне и впредь вся жизнь его будет идти под покровом тайны и противоречий.
В кенигсбергском госпитале Зорге оказался в теплых и дружеских отношениях с одной из медсестер, молодой девушкой-еврейкой, отец которой был активным марксистом-интеллектуалом со связями в Германской социал-демократической партии. Этот эпизод можно считать началом процесса политического самообразования, проходившего в атмосфере, отмеченной печатью физического страдания и знаком войны. Рихарду исполнился лишь двадцать один год.
Зорге принялся изучать, лихорадочно и бессистемно, классиков социализма и коммунизма, как немецких, так и русских[3].
Несмотря на русское происхождение своей матери, Зорге в то время не знал ее родного языка, и работы русских марксистов и оппонентов марксизма читал в немецком переводе. Он также самостоятельно изучал и труды древнегреческих философов, и Гегеля, «предшественника марксизма».
В октябре 1916 года Зорге записался в студенты экономического факультета Берлинского университета и стал жить дома. В течение этого периода на лекциях и в общении в друзьями-студентами он познакомился со многими политическими течениями, а затем тайно вступил в левую социалистическую организацию, действовавшую в университете. «Я решил не только изучать, но также и принять участие в организованном революционном движении». В январе 1918 года Зорге был официально освобожден от прохождения дальнейшей службы в армии и перевелся в университет города Киля.
Именно там наиболее ярко проявилась интеллектуальная любознательность Зорге и окрепли его революционные воззрения. Первым человеком, оказавшим заметное влияние на молодого студента — ему было тогда двадцать три года, — был профессор Кильского университета д-р Курт Герлах, выходец из весьма обеспеченной семьи, приобретший стойкие левые взгляды во время нескольких лет обучения в Англии, где он попал под влияние фабианцев. Герлах был вдохновенным учителем, увлеченным и неутомимым исследователем политических проблем. В его доме в Киле часто собирались студенты и горячо обсуждали социалистическую или коммунистическую доктрины в апокалиптической атмосфере грядущего неминуемого поражения имперской Германии. Могущественная партийная машина германской социал-демократии, чье официальное руководство — за некоторым исключением — поддерживало войну, уже лишилось многих членов из числа молодого поколения. Разочарованная молодежь повернулась в сторону экстремистской и антивоенной политической оппозиции, которая в апреле 1917 года основала отдельную партию под названием Независимая социал-демократическая партия Германии. Именно в эту организацию и вступил Зорге, вероятно, еще до своего приезда в Киль. С местной организацией этой партии он был связан в первые месяцы 1918 года. Похоже, именно он основал студенческую секцию этой партии, «состоящую из двух или трех студентов, и сам стал во главе ее. Он также выступал в качестве «руководителя учебной группы в том округе, где жил», читая лекции по истории рабочего движения и вербуя новых членов партии. А после мятежа на германском флоте и восстания рабочих в Киле в октябре 1918 года Зорге стал читать «тайные лекции по социализму для моряков и портовых рабочих, а также докеров. Одну из этих лекций я могу вспомнить даже сегодня. За мной зашли рано утром, тайно провели в какое-то неизвестное мне место, которое оказалось подземными подпольными казармами моряков, и там попросили провести тайный митинг за закрытыми дверями».