— Мамуля, до конца вы, без сомнения, доживете, — торжественно заверил ее Зельмусь.
Мамуля проявила легкое нетерпение.
— Да не этого! Такого, пораньше… чтоб блестел! Понимаешь? Таково сверкающего!
Зельмусь минутку подумал. Он как раз нанес мамуле свой ежедневный визит. Поскольку апартаменты пани Ключник в это время обычно подвергались очень тщательной уборке, оба они сидели на застекленной веранде изысканного дома престарелых: Зельмусь в плетеном кресле, мамуля на инвалидной коляске, окутанная одеялами, а под рукой у нее стоял маленький столик с исключительно полезными напитками: ромашкой, зверобоем, мятой, овощными соками и тому подобными творениями природы. Кроме них, на веранде не было никого, подслушивать разговор было некому.
Пани Рыкса продолжила свою мысль, прежде чем ее отгадал сыночек:
— Мы давно знаем, что из этой Росчишевской ничего не выйдет, это я сердцем матери чувствую. Даже если бы ты сейчас развелся. Ей ровно через девять месяцев исполнится тридцать пять, я высчитала. Хочет быть бездетной старой девой — пусть ее. Она назло всем это делает: и сам не ам, и другому не дам. Ей ничего не достанется, а за ней в очереди стоишь ты, и ты должен заявить свои права, потому что я хочу увидеть все это собственными глазами.
— А вы считаете, мама, что это добро блестит и сверкает? — поинтересовался Зельмусь, уже понимая, куда клонит матушка.
— Я это знаю. Один раз видела. Я еще девочкой была и подсмотрела, прадедушка это в руках держал, а меня сразу же вывели из комнаты. Но я видела.
Она замолчала и задумалась, а для Зельмуся сразу все вокруг засверкало и засияло.
— Золото? — жадно спросил он.
Мамуля пожала плечами, протянула руку за стаканчиком и выпила отвар ромашки с мятой. Рука дрожала, и немного жидкости пролилось на одеяло.
— Какое там золото! Бриллианты. Сейчас я вспоминаю и твердо уверена, что это были бриллианты. Золото не так сверкает.
Зельмусь выпил мамин овощной сок, не пролив ни капли.
— И вы, мамуля, что посоветуете?
— Ну, я же говорю! Не надо тебе стоять в сторонке, ты наследник прадедушки, у нас на то есть бумага. Ключ я сохранила…
Зельмусь аж подпрыгнул.
— Вы, мамуля, сохранили ключ?!
— А кто же еще? Я же мать. А раз ты говоришь, что тот тип пропал, он ничего у тебя не сумеет отобрать.
— Так он не пропал!
— Кто не пропал?
— Ключ!
— Ключ как раз не пропал. Он у меня. И я его тебе сейчас отдам, потому что это доказательство.
Глубоко взволнованный Зельмусь выхлебал залпом овощной сок, запил мамулиным зверобоем и чуть не подавился.
— И вы, мамуля, столько лет молчали! Это ведь я… Это же мне…