— Кретины вам попались пирамидальные, как отсюда до Австралии, и даже дальше, вокруг солнца. — Мой мозг тем временем в режиме ускоренной перемотки прокручивал обрывки воспоминаний. — Иоланта, а не Ивона?
— Иоланта.
— А что, у тебя есть что сказать? — жадно заинтересовалась Мартуся.
— Да было что-то такое, не могу вспомнить… — Я снова замолкла, стараясь упорядочить мысли.
Компания моих гостей опять оживилась. Все принялись обсуждать поступившую информацию.
— Мать больная! Так вот откуда эта дочка и этот сын!
— А сколько ей лет, этой похищенной?
— Пятьдесят восемь.
— И у нее дети малые? — недоверчиво скривилась Малгося.
— Дети не ее, а сына. Ей они внуки.
— Телефонный урод что-то вякал о внуке.
Малгося принесла очередную бутылку вина и стаканы, устроилась в кресле и затребовала подробности:
— Погодите. А где мамаша этих детей?
— Давно сбежала. Лет шесть назад. И ее, правильно, звали Ивона Это может иметь значение. Что вы об этом знаете?
— Совсем ничего. Была одна сумасшедшая, которая под меня косила. Тому уж лет пятнадцать с гаком! Кажется, ее звали Ивона Разные типы мне тогда названивали. Телефон у меня был тогда обычный, каждый мог в книге найти, вот среди них и попалась одна пыльным мешком ударенная, что уверяла, будто я это она. Или она — это я, она все время путалась в терминологии. Даже претензии предъявляла, что я под нее работаю. Но вот кем она была и что еще болтала, убей меня бог не помню.
— Может, еще что вспомнишь?
— Как вам сказать. Всяких глупых звонков тогда хватало… К примеру, кто-то стукнул, что мой муж с какой-то шлюхой обжимается. Доброжелатель, по всей видимости, был не в курсе, что я давным-давно в разводе, и кто с кем трахается — мне по барабану. Та корова была, помнится, жутко настырная и производила впечатление особы молодой и по преимуществу пьяной. Я в ту пору к таким цирковым номерам уже привыкла и частенько просто отключала телефон.
В обращенном ко мне взгляде Лонцкого смешались чувства неудовольствия и резкого осуждения. Я была с ним вполне солидарна, на его месте и я думала бы о себе еще хуже.
— Маловато фактов, — недовольно заметил инспектор, — однако вполне возможно, что нынешняя ошибка уходит корнями именно в те времена..
При одной мысли об этом меня передернуло:
— Что? Опять та баба? Ну нет, тогда я не играю, и пусть ее умыкают без меня. Пусть только позвонят уж я им предложу с ней навеки подружиться и даже зачислить в банду..
— Вы не можете этого сделать!
— А отрезанные фрагменты тела пусть сами зажарят и слопают…
— Прекрати сейчас же! — отчаянно взвизгнула Мартуся. — Меня сейчас стошнит! Я теперь в рот ничего не возьму!