— Свой-то телефон знала!
— И те уроды не заметили, какой номер набирала? Возможно. А что, ловкая тетка.
— Истерика ей помогла! — обрадовалась Мартуся. — Вот видите? Иногда полезно впадать в истерику!
— Ну, если с чувством меры… Главное, не переборщить…
— Ясное дело, если она по кулинарной части крутится, должна быть ловкой…
Беляк с ангельским спокойствием ожидал, когда схлынет волна общественной активности. Сейчас его интересовал только Витек.
— Есть шанс, что похитители попытаются договориться о времени и месте передачи выкупа, для нас это ценная информация, поэтому вы должны…
— А что, я не прочь, — неожиданно охотно согласился Витек. — Могу даже обещать, что буду держать в руке чемоданчик с наличными. Только вот прямо сейчас никуда не поеду, — закончил он удовлетворенно, позвякивая льдом в бокале с выпивкой.
— Сначала тебе придется полаяться насчет похищенной мамаши, — проворчала я. — Обмен из рук в руки, иначе — облом!
— Да вы что, какой обмен из рук в руки? — всполошилась Малгося. — Меня кто спросил, хочу я вдовой остаться?
— А хочешь? — живо заинтересовалась Мартуся.
— Ага, уже разбежалась!
— Я же сказал, что не поеду, — возмутился Витек.
— Вам рисковать не придется. — Беляку с трудом удалось вставить свое слово. — И чемоданчик вам не понадобится. Надо просто, чтобы преступник был уверен, что говорит с сыном жертвы, иначе не назовет ни времени, ни, что еще важнее, места встречи…
— Попробуй всхлипывать и сморкаться, — подсказала Мартуся.
Витек даже обиделся:
— При такой-то выпивке?
Телефон зазвонил. И хотя все этого ждали, звонок снова вогнал нас в ступор. Опомнившись, я сняла трубку и попыталась всучить ее Витеку, хотя переговорное устройство по-прежнему орало на весь дом Витек стоял слишком далеко и до трубки все равно не мог дотянуться, поэтому Беляк ее у меня отобрал и положил на стол.
— Але, — произнес Витек с каменным спокойствием.
— Бабки готовы? — грубо спросил второй дебил, который, с точки зрения Малгоси, был глупее, чем первый. Или все-таки первый был хуже?
— Притормози, не горит. Дай-ка с мамашей перетереть.
— В хате перетрешь. Все бабло собрал или нет?
Витек не хлюпал косом и не пускал слезу, вместо этого он вдруг превратился в упрямого тупицу.
— Хрен тебе. Мамашу хочу услышать. Живую. За покойников похоронщикам платят, а не тебе, лошара!
— А второе ухо не хочешь?
— Дело твое. Только со счета спишется. Каждый мамашин кусок — тебе прямой убыток. Строгай, ублюдок, режь в свое удовольствие.
— Ну ты сучара! — констатировал худший-лучший дебил с удивлением и даже легким восхищением в голосе. — Так-то ты мамашу ценишь!