В трубке послышался голос Павла — на редкость беззаботный:
— Если у тебя сейчас кто есть, не говори, что я звоню. Мне надо с тобой увидеться, но наедине, и чем скорее, тем лучше, но чтобы никого!
Я постаралась собрать разбегавшиеся мысли:
— Если не сегодня в полночь, то завтра в половине десятого, но в такую рань я за себя не ручаюсь. Или послезавтра. Тоже утром. Если уж так надо, попытаюсь собрать себя в кулак, но ты все-таки предварительно звякни.
Павел тоже что-то прикидывал.
— Завтра никак. Послезавтра. Но только чтобы никого, я позвоню.
Я вернулась к гостям, ужасно заинтригованная.
На столе нашей конференции по разработке плана кампании главным блюдом теперь была Наталка Комажевская. Аня не ограничивалась одним направлением поисков: раз уж принялась на общественных началах помогать следствию, то делала это основательно. Перед ней лежал наш список жертв.
— Рискну утверждать, я ее даже неплохо знаю, не лично, конечно, а по документам, — сообщила нам Аня. — Особенно по одному рапорту. Наталка тогда измывалась над прокуратурой, настаивала, чтобы ее допросили, завалила их жалобами, ну, они и допросили, чтобы отвязаться. Протокол допроса я хорошо помню…
— Погоди-ка, — прервала я, — Комажевская, говоришь? Где-то я эту фамилию уже слышала, минуточку, Комажевский…
Я помчалась в мастерскую и вернулась с зеленым блокнотом.
— Комажевский, если это он, то должен быть на букву Ж…
— Какого черта у тебя Комажевский — на Ж? — опять придралась Малгося.
— Журналисты. Иногда их записываю, а Комажевский, мне кажется… Вот, пожалуйста, нашла! Анджей Комажевский. Специальное издание…
— «Охотник за рыболовами» или «Будни спелеологии»? — съязвил Витек. — А может, «Вестник бадминтона»?
— Спортивный и политический, поэтому по работе со мной дела не имел. Встретились на какой-то тусовке и поболтали об огнестрельном оружии, так, к слову пришлось. Интересно, нет ли у него племянницы?
Номер сотового фигурировал в зеленом блокноте.
— Есть у меня племянница, — не стал запираться Комажевский, когда я изложила суть проблемы. — Это тихий ужас.
И замолчал. Я осторожно заметила, что наличие у него пусть даже ужасной племянницы не карается законом и вообще не возбраняется.
— Но я как честный человек должен предупредить. Страшно цеплючая, никакой репей ей в подметки не годится.
Я горячо похвалила столь замечательное свойство характера Комажевский наверняка заподозрил, что у меня не все в порядке с головой.
— Уж не знаю, зачем она вам понадобилась, и знать не хочу, но если она слезет с моей шеи и примется за вас, я буду просто счастлив. Свечку поставлю. Вот все ее координаты…