— Не буду. Я не говорила бы, что ты хороший человек, если бы ты не был таковым. Я думала, что хороших мужчин реально нет. Грей, все это проходит, когда я с тобой. Все ужасные вещи исчезают.
Он попытался успокоить мои слезы. Даже я не могла их объяснить. Он держал меня и шептал успокаивающие слова, но через несколько минут я почувствовала возбуждение. Я откинула одеяло в сторону и решительно придвинула его руки к моей груди, желая, чтобы он снова взял меня.
— Промиз, — сказал он с болью в голосе и опустился на меня.
— Я люблю тебя, Грейсон.
Он вошел в меня. — Скажи это еще раз.
— Я люблю тебя.
Он начал ритмично двигаться, его дыхание стало тяжелее. — Это то, что ты хочешь? Чтобы я был внутри тебя?
Я откинула голову назад, наслаждаясь от ощущения скольжения его тела во мне, и на мне.
— Да.
— Хорошо. С этого дня я хочу быть внутри тебя, каждый божий день.
— Я тоже этого хочу.
— Боже, ты ощущаешься так удивительно, детка.
Я не могла больше говорить. Я попала на волну счастья. Она захлестнула меня, лишила дара речи и истощила. Но когда Грей достиг своего пика, я из всех сил приняла его глубже.
— Дерьмо, — сказал он, отстраняясь.
— Что? — Нахмурилась я.
— Защита.
— Что?
— Резинка, детка. Мы её не использовали.
— Разве это нормально?
Он рассмеялся. — Только если ты хочешь, затянуть меня в преисподнюю.
Я провела по челюсти кончиком пальца. — Я бы не возражала.
Он странно посмотрел на меня. — Что?
Я, не решительно, сглотнула. — Иметь ребенка. Я хотела бы иметь от тебя ребенка, Грей.
Он надолго прикрыл глаза. Потом открыл их и схватил меня в крепкие объятия. — Ты меня убиваешь, — сказал он.
— Почему?
Он посадил меня напротив себя, и глубоко вздохнул. — Ты так чертовски честна, это преступление.
Мои руки обвились вокруг его сильной груди. Я чувствовала себя в безопасности. Любимой. Я не хотела уходить.
— Могу ли я остаться с тобой?
— Навсегда, — прошептал он, целуя меня. — Каждую ночь.
Я боялась просыпаться. Не так боялась, как когда была с Уинстоном. Нет, я боялась, что все то, что было сказано и сделано ночью исчезнет, что он опять будет пытаться держать меня на расстоянии.
Но его лучезарная улыбка, когда он, в утреннем свете спокойно посмотрел на меня, забрала этот страх.
— Я думал, что ты спишь, — сказал он, зевая и приближаясь ко мне. Он странно посмотрел на меня, когда я попыталась подтянуть простыню к телу. — Промиз, я уже видел тебя голой, — напомнил он мне.
Я покраснела. Я чувствовала себя смешно. Конечно, у меня нет никаких причин, чтобы прикрываться перед ним.
— Я знаю. Но... — мой голос затих. Плохие мысли начали проникать в мое сознание. Всё то, что Уинстон говорил и делал со мной. В день, когда он раздел меня и заставил встать перед зеркалом, пока сам говорил мерзкие слова о моих синяках, о голом теле.