Нет имени тебе… (Радецкая) - страница 2

Отвратительно! Дребезжащий голос раскалывал мою бедную голову, но тут я, к счастью, отключилась и при дальнейшем не присутствовала.

Наверное, я все же бредила, а может быть, это был сон, отрывочный, смахивающий на кошмар. В мохнатой фиолетово-синей тьме покачивались перевернутые часы, настенные, в прямоугольном футляре, обрамленном точеными колонками – незамысловатым изделием токарного ремесла. Перевернутое время меня приводило в ужас, особенно вставший дыбом и совершавший мерное качание маятник. Несмотря на то что он был заключен в ящик, закрытый стеклом, отдаленно он ассоциировался с секирой, гильотиной или с чем-то, отрубающим голову. А еще я пыталась и не могла рассмотреть на полустертом циферблате, который час. Любопытно, что там, в бреду или в кошмарном сне, я опознала эти часы – часы Марка Шагала!

Потом страшные кривые шагаловские улицы, грязные и темные. Витебск? Косые домишки с подслеповатыми оконцами, крылечками, уродливыми вывесками, и шествие странно гримасничавших, кривлявшихся, пританцовывавших раскорякой и гомонящих людей. Там была невеста под фатой со зловещим выражением лица, с крючковатым носом. Белое мятое платье странным образом спустилось с плеча и вывалилась длинная дряблая грудь. Я была среди них, меня толкали, пинали, наступали на подол платья, в общей какофонии я слышала треск рвущейся материи. Меня куда-то несло этим адским потоком, а потом повалило в грязь. По мне шли, на мне танцевали, притопывая, пока кто-то не споткнулся, и вот уже груда барахтающихся потных тел воздвиглась надо мной, и воздуха не осталось. Я кричала, пока могла. Я не верила, что все это происходит со мной, я жаждала проснуться. Не знаю, сколько времени длились муки, но пробуждение настало – во сне.

Из грязных, вонючих, копошащихся, как черви, тел меня кто-то поднял и бережно обнял. Я разглядывала его и не могла разглядеть, это был незнакомый мужчина, но как будто бы я знала его всю свою жизнь, так сладко и покойно было у него на груди. Это был мой мужчина, единственный, и не требовалось говорить, как долго я ждала его и искала, он и так все знал. Мы были похожи на влюбленных Шагала, для которых в объятии начало и конец света. Возможно, я его целовала. А как не целовать после долгого расставания, длившегося вечность. Это не был эротический сон, какая эротика в моем состоянии? Ничего эротического. И все же… Если только самую малость…

Во сне я поняла, что просыпаюсь, и на этот раз совсем по-другому, возвращаюсь из объятий возлюбленного к болезни, белому потолку и надтреснутому голосу. Я сопротивлялась всеми силами, пыталась задержать своего мужчину, потому что расстаться с ним, едва найдя, было немыслимо. Я цеплялась за него, первую и последнюю мою надежду, а он таял и таял, пока не исчез. Окончательно утратив его, я пыталась вернуть и запечатать в памяти образ, но лица вспомнить не могла, осталось лишь ощущение тела, тепла, его руки, плечи.