Нет имени тебе… (Радецкая) - страница 3

Невыносимая печаль. Но наша встреча, пусть даже в сновидении, была живительна. Кажется, мне даже полегчало. Я чувствовала, что холодной мокрой тряпки на моем лбу нет, правда, лицо – мокрое, от слез. Снова белый потолок. По центру странный светильник, что-то антикварное. А еще прорисовалось лицо: бледное, с глубокими кукольными полукружьями век, легкими бровями, узким длинным носом с чуткими ноздрями, выпуклыми скулами, впалыми щеками и тонкими губами. Была в этом лице чуть уловимая асимметрия, что делало его даже по-своему красивым, впрочем, скорее интересным, примечательным, и немного болезненным. Змеящиеся губы произнесли:

– Очнулись?

И хотя ничего, кроме лица, я не видела, меня тут же осенило: горбунья!

Дребезжащий голос принадлежал ей.

– Ты можешь говорить? – спросил низкий с хрипотцой голос. Я перевела глаза и словно возвратилась в свой кошмар: разбойничье мужское лицо, обрамленное рюшем чепчика.

– Не смейте мне тыкать! – возмутилась я и не узнала своего шипящего бормотания. Говорить я могла, хотя и с большим трудом. – Мы с вами вместе гусей не пасли.

– Гусей? Каких гусей? – опешило существо в чепчике. Это был не мужчина, а старая карга!

Коров, гусей… Какая разница?.. Главное, она опешила и буркнула: «Не понимаю вас…» Вот так-то лучше.

Желая показать, что разговор закончен, снова закрыла глаза. Оказалось, я несколько преувеличила улучшение своего состояния: в мозгу работала целая бригада жуков-точильщиков, бурильщиков, сверлильщиков, пропади все пропадом. Я хотела погрузиться в сон, боясь перевернутого маятника-секиры и темного, опасного предместья, но надеясь на встречу с любимым. Если бы встреча состоялась, я согласилась бы улететь с ним, как на той картине, где Шагал с любимой летят над городом, даже не летят, а плывут по небу, причем он держит ее, будто спасает утопавшую, уже спас, и они отдыхают в несущем воздушном потоке. Им ничего не грозит в этом пространстве.

Заснуть не получалось. Мое ужасное состояние усугублял внешний дискомфорт: от меня несло блевотиной. И вдруг я подумала: какие странные люди вокруг, и горбунья, и старуха, и белых халатов ни на ком нет. И, кажется, лежу я без постельного белья на продавленном диване, меня даже не раздели, я все еще в бальном платье с полуголой грудью. И вообще все окружающее, я нутром чуяла, мало похоже на приемный покой или больничную палату. Это можно было понять даже с закрытыми глазами – по запаху. Сначала душат, а потом я оказываюсь в каком-то непонятном месте… В заложницы меня брать – не та я персона. Если только с кем-то не перепутали…