Тихо бубнил телевизор. Анчар сразу же включил его, как только вошел. Если будет какое-то сообщение, не пропустить бы. Хорошо бы мамашу усадить в другой комнате, вдруг что-то неладное скажут. Да как ее уберешь, застыла, поджав ноги, не понять, где ее мысли, услышит ли?
Ире показалось, что в новую страну переехали, как на соседнюю улицу. Жаль, соседи говорят на непонятном языке. Но и говорящих по-русски в Израиле оказалось много.
В аэропорту Миша сказал, что жить они будут в городе Од а-Шароне. У «русского» таксиста это странное название не вызвало никаких эмоций. Он сразу подвез пассажиров к квартирному бюро. Ира почти не удивилась, что и маклер говорит по-русски. Через два часа она уже распаковывала вещи в их первой израильской квартире.
Потом она записалась на курсы иврита. После первого урока в класс вошла руководительница курсов с листочком в руках.
— Девочки, кто умеет шить?
— Я.
— Вот, возьми адрес. Хозяйка швейной мастерской, хорошая женщина, ищет помощницу.
Миша решил, что подработка им не помешает. На курсы Ира не вернулась, но не жалела об этом. Она познакомилась с необъятно толстой, замечательной Биньяминой.
Биньямина родилась в Болгарии, после войны учила в школе русский. Первые недели женщины говорили на фантастической смеси русского, болгарского, украинского и английского. За это время обсудили приемы шитья, цены, мужчин, детей, погоду, поделились воспоминаниями о родах. Первые ругательства на иврите и арабском Ира узнала от Биньямины.
— Запомни, милочка, тут Восток, солнце жаркое. Восемь месяцев лето, поэтому местные мужчины на работу ленивые, а на любовь резвые. На «белых» женщин бросаются — дай им Бог здоровья! Будут у тебя проблемы.
Она с тоской посмотрела на тонкую Ирину талию.
— Хотя, смотря что считать проблемой…
— Нет, нет, Биньямина, пожалуйста, не хочу я никаких проблем, у меня сын.
Биньямина шептала Ире на ухо «волшебные» слова, объясняла из значение, рассказывала, как они действуют. Ира азартно повторяла, и обе хохотали до икоты.
Однажды Биньямина рассказывала, как она осталась без завтрака.
— Выхожу из подъезда, в одной руке пакет с мусором, в другой — с бутербродами. По величине одинаковые, но с бутербродами, на беду, оказался тяжелее. Вот я его…
Ира распахнула глаза, представив размеры и вес злосчастных бутербродов:
— А мусор, мусор, Биньямина, неужели с собой принесла?
Вдруг Биньямина прищурилась.
— Послушай, сладкая, а когда мы с тобой на иврит перешли? Смотри, ни одного русского или болгарского слова.
Ира захлопала ресницами.
— Не помню… Само как-то получилось. На этой неделе точно говорили на иврите.