А тут танк среди нас. Уж не фашистский ли? Кто-то из пушкарей загородил машине дорогу. Танк остановился. Приподнялся люк. Показалось злое молодое лицо в шлеме.
- Чего надо, мать вашу так?
- Кто такие? - потребовали ответа артиллеристы.
- Не видишь? Документ надо?
- Куда вы, ребята?
- В крепость.
- Одни?
- Так вас, что ли, брать?
- Доложить надо.
- Всем доложено. Поддерживайте только лучше нас.
- Ну, если так...
- Так не так, а растакивать поздно.
- Как фамилия командира?
- Павел Шеметов.
- Как?
- Ше-ме-то-о-ов! С Урала, братцы. Поехали.
И танк опять рванулся. Направился в тот самый проход на месте бывших ворот, куда нельзя было даже посмотреть ни одному смертному. Все наблюдавшие застыли в оцепенении. Вот он, прогноз капитана Поздеева. Значит, не только он думал о танковом таране.
Не сразу сообразили, что к чему, видимо, и немцы. А может, были отвлечены атаками наших с других сторон.
Танк шел, не снижая скорости. И тут одумались пушкари.
- Чего же мы стоим? - закричал командир орудия. - Давай прямой наводкой по флангам.
Одумались и немцы. Но танк пулеметами не сразишь, а минометами бить несподручно. Ему не мешали.
Опять глазела пехота, несколько минут не зная что делать.
- Вперед! - наконец, прорезал воздух чей-то догадливый голос.
Так бывает на войне. Удивление сковывает действия солдат. Скажем, рота или батальон наблюдают за одним бойцом, как тот с гранатой в руке подползает к немецкому дзоту, который не дает никому поднять голову. А боец-смельчак ползет и ползет. Дзот совсем рядом. Замирают сердца наблюдающих. Вот сейчас раздастся взрыв. Вот сейчас произойдет чудо.
И оно, фронтовое чудо, действительно происходит. Взрыв потрясает окружающее. На миг замолкает дзот. Но только на миг. Почему? Промазал парень. Ах, какая досада. Что же теперь будет? Как он станет пробираться назад? Как выкарабкиваться отсюда нам?
А парень мудрит что-то еще. Как видно, отступать не собирается. Но у него же нет больше гранат, а автоматом дзот не возьмешь.
Но чу! Зорче глаз. Перестань колотиться, сердце. Смотри, смотри, солдат. Твой товарищ, твой брат встал во весь рост, пошел к дзоту. Вот он в пяти шагах от него, в двух. Подходит сбоку. Немцы не видят его.
Замри все на свете. Парень схватился за ствол пулемета и хочет его перетянуть к себе. Тянуть ему неудобно, пулемет работает, ствол дрожит, его направляет сильная рука немецкого ефрейтора. Тянуть спереди нельзя совсем, немедленно прошьет очередью.
Парень оглядывается на лежащий в снегу батальон. Неужели он видит нас и думает о нас? Чего он затеял, отчаянная голова? Зачем? Отцепись от пулемета, вдавись в снег, отползай!