А каким бойким стал Миша Ипатов. В лесах Удмуртии выглядел тюлень тюленем. А теперь, смотри-ка. Шапка набекрень. Выбрит, подстрижен. Курит трофейные сигареты.
- Вот ты какой стал екуня-ваня, - говорю в шутку. А Миша-связист непринужденно мне в ответ:
- Хотите, шпротами угощу.
- Да откуда у тебя шпроты? - удивляюсь я.
- Из Голландии, - косит глаз Миша.
- Значит, склад в Луках почистил?
- Не склад, а блиндаж.
- Ай-ай-яй, Михаил Иванович.
- Все так делали.
Я знаю, что делали так не все. Да и не было у всех такой возможности. Это связисты гуляли с катушками по всему городу. Вот у них и остались трофейные шпроты и сигареты. Можно ли осуждать за это солдата? Мне в Мише Ипатове дорого другое, этакое житейское повзросление. Я не говорю пока политическое. Наверное, Миша намного изменился и в этом направлении. Но главное - как он жадно стал смотреть на мир и все по-своему осмысливать и оценивать. Я также знаю, что это влияние на него русского друга Алексея Голубкова. Спрашиваю Мишу о друге. Лицо его заливается краской, глаза теплеют, весь он загорается и говорит с восторгом:
- Хороший у меня друг, очень хороший. На днях в партию вступил.
- А шпроты не помешали? - подковыриваю я.
- Шпроты - пустяк. Шухер-мухер, как говорит Алеша.
- Сколько убил под Луками?
- Не считал. Мы с Алешей.
- И не ранило вас?
- С Алешей не ранит.
- Заговор, значит, он знает против смерти.
- Он храбрый, смерти не боится. У него дочка на Волге. Для нее, говорит, сохраню жизнь до Берлина.
Я проглатываю комок, подступивший к горлу. Вот она, святая солдатская дружба. Война убивает людей. Но она же облагораживает их.
Рады-радешеньки освобождению Великих Лук солдаты - уроженцы этого города. Так бывает редко, чтобы бойцу приходилось драться за свои родные места. В нашей дивизии они оказались. Все геройски вели себя в боях. Кое-кто был ранен, но остался в строю. Некоторых постигло семейное горе - не стало матери или отца, жены или невесты. Они пересилили этот удар, отомстили врагу при штурме крепости и сейчас, в обороне, беспрестанно рвутся на самые опасные дела.
В день Красной Армии пришел приказ о присвоении командиру дивизии Александру Львовичу Кронику очередного воинского звания - генерал-майора. Комдива поздравляли офицеры и солдаты. Он немножко смущался, наш строгий на вид черноусый комдив.
- Спасибо, спасибо, - кивал на приветствия. - Плох тот солдат, который не хочет быть генералом.
Наши женщины
Вот какое упущение допустил я в своем сочинении - никак не могу удосужиться написать что-нибудь о женщинах нашей дивизии. Их было у нас, по правде сказать, очень немного. Врачи, сестры и санитарки медсанбата, санинструкторы батальонов и дивизионов. Два-три человека в столовых. Может быть, наберется всего пятьдесят женщин. Но все-таки и они творили немалые дела.