Женщины медсанбата поддерживали тесную связь с гражданским населением Великих Лук. Там не было временно ни врачей, ни поваров, ни телефонисток. А мирная жизнь налаживалась. Пожалуй, менее чем через месяц после освобождения в разрушенном дотла городе заработали коммунальная баня, электростанция, радио. Великолукский вокзал начал принимать и отправлять поезда. Вовсю шла расчистка улиц и дворов. По примеру сталинградской патриотки Черкасовой зародилось массовое движение за быстрейшее восстановление города.
За всем этим следили наши женщины и чем могли помогали. Я не помню, кто в это время был в городском Совете (Сметанников ушел обратно в полк), наверное, кто-нибудь из местных, но дела в городе налаживались быстро.
Комдив спрашивал врача Прокофьеву:
- Мария Гавриловна, как дела в городе с эпидемическими заболеваниями?
- Их нет, товарищ генерал.
- Очень прошу помогать великолукчанам поскорее обрести покой и счастье. Все-таки мы теперь вроде как их земляки.
- Верно, земляки. От этой памяти никуда не скроешься до конца дней.
- Вот, вот, Мария Гавриловна, никуда. Наш город, родной...
Прибывало пополнение. Генерал рассказывал новичкам о боевых традициях дивизии. Потом их вели на концерт в какую-нибудь большую землянку, а с весны - прямо на берег реки Удрайки, замаскированной ивняком. В концерте выступали и женщины. Пели песни, читали стихи. За живое трогало "Жди меня" Константина Симонова.
Да, жди меня, только очень жди. Сколько солдатских писем в тыл начиналось и кончалось этими словами. С ними отправлялись бойцы и в краткосрочные отпуска. Уезжали домой на побывку и наши ижевчане.
Тыл и фронт. Миллионы ниточек связывали между собой эти полюса. И миллионы сердец. Потому так дружно и пошли у нас дела на фронте с начала сорок третьего года.
Вслед за позорным крахом немцев в нижневолжских, калмыцких и донских степях та же участь стала постигать их на Северном Кавказе. Один за другим освобождались города Пятигорск, Кисловодск, Минеральные воды, Железноводск. Были освобождены Луганск, Красный Сулин...
Наши женщины. Они первыми разучивали новые песенки и несли их к солдатам. "Вьется в тесной печурке огонь"...
- Давай еще раз, девушка.
- Кто написал?
- Алексей Сурков.
- А-а, это тот самый "Боевой восемнадцатый".
- А ты слушай, слушай.
Идет война, а сердца остаются сердцами. И после штурмов, и после траншейных, рукопашных боев. Не черствеют, не покрываются плесенью сердца советских солдат.
Поет, тоскует, мечтает дивизия, многотысячный, живой организм - частица огромной Красной Армии, единой советской семьи.