Вот и сейчас наш Андрей Ефимович, как за глаза называют военкома дивизии Кожева многие земляки, вышагивает рядом с расчетом старшего сержанта Вотякова. Полковой комиссар и младший командир разговаривают по-свойски. Тихо, доверительно. Вотяков то и дело кивает. Кожев взмахивает правой рукой, как бы забивая гвозди.
- Вот так, Михаил Тарасович, будем бить фрицев, - слышен голос военкома, совсем не командирский, а домашний, отцовский.
- Обязательно будем, - отвечает Вотяков, не чувствуя перед военкомом, бывшим секретарем Ижевского горкома, ни малейшей скованности.
Потом Кожев подходит к другим расчетам. Перебрасывается несколькими словами с командиром артполка, с командирами дивизионов и батарей. Надеется, очень хочет надеяться военком на артиллеристов.
С пехотой разговаривать легче. Тут давай побольше задора, не помешает и шутка, острое словцо. У пехоты вся сила в ногах. Не допускай, чтоб уставала пехота, вешала голову, и все будет в порядке.
Идем пятый день. Опять пересекли Волгу, в этот раз пешим ходом. Над головами все чаще пролетают немецкие самолеты. Слышатся далекие разрывы снарядов. Не поймешь, откуда ухают пушки. Можно догадываться, что перед нами нет четкой линии фронта. Она ежедневно меняется и, конечно, не по прямой, а обязательно по кривой. Фронт расчленен бесчисленными клиньями наших войск. Эти клинья нужно вбивать еще глубже, раскалывать ими оборону врага, чтобы она трещала по всем швам.
Это самое тяжелое, рискованное наступление по сотням горловин и каналов, когда враг может быть и справа, и слева, и спереди, и сзади. Но у нас нет другого выхода. Мы должны развивать успех московского наступления.
Так рассказывает мне Алексей Павлович Васильев, сапер по должности, штабист по призванию. Он за это время уже стал лейтенантом. Выглядит бодро.
- Единственное, что плохо, - продолжает рассказ Васильев, - у нас нет танков. Вообще, конечно, они есть, но не мешало бы усилить ими и нашу дивизию.
В этот миг неожиданно справа от колонны, со стыка двух большаков, раздается рокот моторов. И в ту же секунду воздух разрезают голоса:
- Танки! Танки!
Эти слова действуют магически. Прежде всего колонна останавливается. Потом начинает пятиться и рассыпается. Совершенно ясно, что вперед, навстречу танкам, должны выдвинуться наши пушки. Других средств борьбы с этими чудовищами у нас не имеется.
Но у двух пушек, сопровождающих стрелковый батальон, уже никого нет. Артиллеристы разбежались вместе с пехотой,
А танки прут и прут. Их не меньше десятка. Они идут по большаку, взметая снежную пыль. Откуда они прорвались? Их никто не ждал.