— Позволь мне доставить тебе удовольствие, Кейт.
Она снова сжала его жезл, и Джеймс задрожал. Но она и не думала отпускать его, потому что не знала, что еще может сделать, если он не позволит ей снять с него бриджи.
Помоги ей бог, она хотела увидеть, что еще сделает Джеймс, чтобы доставить ей удовольствие.
Его дыхание замедлилось, а рука вновь вернулась в ее лоно. На этот раз его палец вошел в нее и двигался там осторожно и медленно, исследуя и даря удовольствие. Ее голова безвольно перекатывалась из стороны в сторону на подушках софы. Джеймс не спускал глаз с ее лица, его глаза потемнели.
Кейт вцепилась в его плечи.
— Джеймс, пожалуйста…
Он опустил голову ниже, и его язык лизнул ее лепесток, она закатила глаза. Она едва могла выдержать его ласки, ее веки прикрылись, изо рта слетали стоны… Она молила его, просила, заклинала, чувствовала, как его жесткая скула двигается по ее нежной влажности…
— Иди ко мне, Кейт, просто иди ко мне… сейчас… сейчас… — прерывисто шептал он, опаляя горячим дыханием ее бедра.
Его рука снова проникла в развилку ее бедер. Подушечка пальца коснулась тугого лепестка ее плоти, заставляя Кейт замереть.
— О Господи, Джеймс, — шептала она.
— Давай, Кейт, давай… — вторил он ей, подгоняя ее.
Кейт задрожала, прогнулась в спине, сжала бедра и… все ее тело рассыпалось на тысячи сверкающих частичек, взрываясь в экстазе полного завершения. Что бы ни делал Джеймс, где бы и как бы ни прикасался к ней, все было совершенно настолько, что ей оставалось только плакать от полноты ощущений. Она поднималась и опускалась, покачиваясь на волнах наслаждения, сжимая его плечи и шепча его имя.
Прошло несколько минут, прежде чем Кейт вернулась на землю. Джеймс заставил ее почувствовать нечто необыкновенное. Она кусала губы. Джеймс Банкрофт, кажется, был сведущ не только в том, что касалось печатного станка, он был совершенен во всем. Он только что доказал это.
Но по какой-то неизвестной причине слезы текли и текли из ее глаз, и она не могла унять их.
— Джеймс, — всхлипнула она, когда он помог ей одеться и привести себя в порядок.
— Да… Кейт?
— Это было… удивительно.
Он улыбнулся.
— Хотя мне почему-то грустно, — добавила она.
Он повернулся, чтобы взглянуть на нее, и увидел слезы, блестевшие в ее глазах.
— Кейт? Ты плачешь, я чем-то обидел тебя? — Его беспокойство было настолько искренним, что сердце у нее в груди перевернулось.
— Нет, нет… я никогда в жизни не испытывала ничего подобного, но я… — Она прикусила губу. О Господи, как сказать ему это?
— Что? Что, Кейт?
— Просто с Джорджем… я… я никогда не испытывала ничего подобного… и я…