Но Красный Волк уже спал. Ему снилось, что он молодой вожак и что на его стаю охотятся хитрые и коварные звероловы. Вот они ранили его самку и теперь гонятся за ним самим. Красный Волк напрягает все силы, чтобы уйти от погони, и почти спасается, но вдруг ему под ноги попадает что-то живое. Он падает, и его настигают звероловы. Их длинные руки тянутся к нему, хватают за горло и начинают душить. Красный Волк пытается сопротивляться, но дыхания ему не хватает, сознание мутится, он из последних сил старается вырваться и впивается зубами в ближайшую руку…
— Ой, басурман проклятый, что ж ты наделал! — Вопль ворвался в его сознание и заставил мгновенно проснуться. Он приготовился рвануться прочь на всех четырех лапах, но с первой попытки ему не удалось этого сделать… да и со второй тоже!
Он ошарашенно посмотрел по сторонам, и только тогда до его сознания стал доходить весь комизм происходящего. Он не мог использовать свои сильные волчьи лапы просто потому, что их не было!.. Он стоял на четвереньках, упираясь ладонями в мох и брыкаясь согнутыми в коленях ногами. Но и это было еще не все: самым неприятным оказалась тонкая старушечья рука, в которую мертвой хваткой вцепились его зубы. Он даже успел распознать вкусовыми рецепторами неприятную горечь полыни на чужой коже, непонятно что делающей у него во рту.
— Ой, лишилась рученьки-кормилицы! — Еще одной порции завываний он бы не выдержал, поэтому разжал зубы, да так и замер с открытым ртом. Что ж это делается на свете белом, люди добрые!
— Он понял, что отвисшая челюсть и выкатившиеся на Лоб глаза принадлежат не Красному Волку, а…
«Милав-кузнец, вьюнош приятной наружности. Нравом кроток, сердцем справедлив. Здоровьем не обижен (потому как никому не позволяет обижать слабых!). Мамку-папку не помнит, но обидчиков немногочисленных забывает. Любит: с девицами — семечки лузгать, с парнями — мед пить».
Вот так дела… Милав медленно закрыл рот, еще медленнее встал с колен. Старушка стремительно уменьшилась в росте и теперь достигала кузнецу едва ли до груди. Она уже не причитала, а только баюкала руку, спасенную из зубастого плена.
Милав осторожно вздохнул всей грудью, с восторгом ощущая могучее тело росомона-кузнеца. Какая благодать! Однако расслабляться не стоило внимательные глаза старухи так и сверлили верзилу. Нужно было как можно быстрее найти достойное объяснение случившемуся. Милав шевельнул самой длинной извилиной и заговорил:
— Прости ты меня, бабушка, да зла не держи на Милава-кузнеца, потому как не по своей воле покусился на длань твою немощную. А причиной тому колдовство басурманское, через которое и страдаю. Снятся мне ночами твари мерзкие и ужасные — вот и спасаюсь от них как могу. А в Рудокопово иду в надежде, что найдется там душа добрая — отпоит меня от порчи да сглаза, вылечит душу покалеченную…