Пришло время выйти, чтобы умыться. Проводница почему-то злобно фыркнула, увидев Кфира. Странно, ведь люди её профессии привыкли к пьяницам и дебоширам, а он вроде бы вёл себя как нормальный человек. Это ещё один вопрос.
Приведя себя в порядок, он вышел постоять в коридоре. Интересно было посмотреть, кто же ещё ехал с ними, и кому же больше всех подошла бы роль «ночного гостя». Справа, примерно на том же расстоянии, где ночью хлопнула дверь «бежавшего противника» (3–4 купе от них), стоял худощавый, среднего роста, очень бледный мужчина лет тридцати. Очень скоро после того как Кфир вышел в коридор, он вышел в тамбур покурить. Из беглого осмотра населения вагона, «бледнолицый» казался самым подходящим кандидатом.
В Москву приехали ранним вечером. Попрощавшись с Гришей и пожелав друг другу быть осторожными, они разъехались, каждый в своём направлении. Кфир поехал в свою гостиницу. Расположившись и приняв душ, сел поработать, чтобы подготовиться к встрече назавтра в посольстве. Работа затянулась, и он пошёл спать после 11-ти вечера. После произошедших событий и бессонной ночи он почти сразу же заснул, но взвинченные нервы давали себя знать, и когда где-то около 12-ти щёлкнул мотор холодильника, Кфир буквально подпрыгнул в кровати. После этого ему снова не спалось. В Москве, после того, как он подробно отчитался о событиях предыдущей ночи соответствующим товарищам, оставшееся время было проведено в интенсивной работе с прямым руководством. Покончив со всеми текущими вопросами, он заговорил о Приднестровье. Начальство почему-то пыталось избегать этой темы, и только когда они закончили все остальные дела, Кфир подчеркнуто всем своим видом и позой дал понять, что никуда не уйдет, не получив каких-либо разъяснений о позиции руководства в этом вопросе. Ответ был в конечном итоге в стиле лучших традиций – ничего не говорящий, но «поддерживающий общую линию». Кфиру предложили сказать на предстоящем съезде Молдавской общины в Бендерах, что государство Израиль готово принять всех репатриантов, имеющих требуемый статус, и если общине грозит какая-либо опасность, то ей следует быстрее реализовать свои права на репатриацию.
Кфир не знал, как относиться к ответу, полученному им от руководства в отношении Приднестровья. Он также не до конца осознавал, какого развития событий можно было ожидать в этом проблемном регионе. Однако больше всего его беспокоило то, что Молдавская община ожидает помощи от Израиля. Симон звонил довольно часто, иногда приезжал, и, не переставая, рассказывал о продолжающихся инцидентах с применением оружия. В своих отчетах Кфир стал давать сжатую информацию о Приднестровье и о давлении, оказываемом на него Симоном. На вопрос, что делать, если что-то там все же случится, не поступало никаких ответов.