Мое любопытство возросло еще больше через несколько дней после нашего знакомства благодаря последнему абзацу статьи из «Ньюсуик», которая называлась «Десять лиц Билли»:
«Тем не менее, некоторые вопросы остались без ответов: где Томми (одна из его личностей) научился мастерству побега, в котором он не уступит самому Гудини? Почему в беседах с жертвами изнасилования он называл себя «партизаном» и «гангстером»? По мнению врачей, у Миллигана могут быть и другие личности, о которых мы пока не имеем никакого представления, и, возможно, некоторые из них совершали преступления, которые еще не раскрыты».
Общаясь с ним наедине в приемные часы психиатрической клиники, я увидел, что Билли, как его в то время все называли, сильно отличался от уравновешенного молодого человека, с которым я беседовал в нашу первую встречу. Во время разговора Билли запинался, нервно дергал коленками. Воспоминания его были скудными, прерывались длительными пробелами амнезии. Ему удавалось лишь произнести несколько общих слов о тех эпизодах из прошлого, о которых он хоть что-то помнил, – смутно, без подробностей, а во время рассказа о болезненных ситуациях голос его дрожал. После тщетных попыток вытянуть из него хоть что-то я был готов сдаться.
Но однажды началось нечто странное. Билли Миллиган впервые полностью интегрировался, и передо мной оказался другой человек, сплав всех его личностей. Объединенный Миллиган четко и практически полностью помнил все свои личности с момента их появления – все их мысли, поступки, отношения, тяжелый опыт и забавные приключения.
Я говорю об этом сразу, чтобы читатель понимал, каким образом я записал прошлые события, чувства и интимные разговоры Миллигана. Весь материал для книги предоставлен Билли в моменты интеграции, его личностями и шестьюдесятью двумя людьми, с которыми он общался на различных жизненных этапах. События и диалоги воссозданы по памяти Миллигана. Терапевтические сессии записаны с видеокассет. Я сам ничего не придумал.
Когда я начал писать, одной из серьезных проблем стала хронология. У Миллигана с детства часто «выпадало время», он редко смотрел на часы или календари, зачастую ему с неловкостью приходилось признавать, что он не знает, какой сейчас день недели или даже месяц. В конце концов мне удалось восстановить последовательность событий на основании счетов, квитанций, страховых отчетов, записей об учебе, работе и других многочисленных документов, предоставленных мне его матерью, сестрой, работодателями, адвокатами и врачами. Свою корреспонденцию Миллиган датировал редко, но у его бывшей девушки остались сотни его писем, полученных за те два года, что он сидел в тюрьме, а на конвертах стояли числа.