Подполковник нажал кнопку на диктофоне, сначала доносились звуки танго, продолжалось это минуты три, а потом послышался короткий вскрик и чье-то всхлипывание, оно усиливалось, становясь все громче, пока не перешло в женский истерический крик, в котором можно было различить страх и отчаяние, женщина кричала неистово, как раненый зверь, что-то упало, разбилось, захлопало, затопало, через неразборчивые звуки отчаянного рыдания прорывались слова, их было немного, но они повторялись и повторялись: «amapolas en la sombra… amapolas en la sombra… amapolas en la sombra…» – и так раз двадцать, пока она не захлебнулась спазматическим плачем, который перешел во всхлипывания и стоны. Диктофон выключился.
– Знаете, что означают эти слова? – спросил Кныш.
– Сомбрэ – это тень, от этого слова происходит «сомбреро»…
– Прекрасно. А вместе будет «в тени маков»! – Кныш не мог скрыть своей радости, заметив, какое удивление вызвали его слова у профессора. – Вот видите – мы фактически уже сделали один шаг. Который, правда, пока никуда не привел. Калькбреннер пишет, что если человек перед смертью не слышал этой мелодии, то она никогда не повлияет на него в следующей жизни. Наверное, только эта женщина ее и слышала… скорее – не полностью… но маки… маки… Откуда ей известно о тени маков?.. И еще одно. Музыка, которую мы расшифровали, до боли похожа на одно танго. – Тут он посмотрел Ярошу в глаза, надеясь зафиксировать какую-то его реакцию, но профессор, казалось, витал в эмпиреях. Тень недовольства промелькнула на лице Кныша, но только на мгновение. – Вы, наверное, тоже узнали мелодию… Так называемое «Танго смерти». Оно звучало в Яновском концлагере, когда узников вели на расстрел. Есть несколько вариантов слов… В одном из них, что интересно, есть такой куплет:
А как не станет нас с тобой,
укроют пески тела,
встретимся там, где маки рекой,
там, где их тень легла.
Ярош, чтобы не выдать лишний раз свое удивление, снял очки и стал протирать их платком, делая вид, что это его мало интересует. Кныш смотрел на него, прищурившись, и ждал, он умел ждать, как лис, притаившийся в кустах, его глаза, уши и ноздри были наготове, казалось, что он слышит даже пульс Яроша, стук его сердца и движение крови.
– Пески упоминаются, между прочим, неспроста, ведь заключенных расстреливали именно на Песках в Лисинецком лесу. Между нами… – снизил голос Кныш, закуривая сигарету, – … так совпало, что я был в Стамбуле тогда же, когда и вы. – Ярош улыбнулся – как все банально и неинтересно… – В той же библиотеке. Ну, и слышал кое-что… Меня интересует, что вам удалось выяснить, когда вы осматривали «Книгу Иблиса».