— У вас тоже.
...Словом, день отдыха прошел великолепно. А вот ежели говорить о делах служебных...
Скверно, Каротин... Надо нажать на Шевцова. Пусть, пусть действует решительней. Пожалуй, есть смысл ему как-нибудь ненароком упомянуть в разговоре со Штурмом юрисконсульта, проверить реакцию... Мне не хватает какого-то последнего штриха, чтобы окончательно убедиться, что Георгий Карлович Верман — «швейцарец».
Что делать со сливочным маслом?
— Они что-то замышляют, — сказал мне Шевцов.
Мы разговаривали в обеденный перерыв в пустой комнате технического отдела Судзавода.
— Из чего вы это заключаете?
— Я сделал вид, что обеспокоен перерывом в своих поездках: мол, не случилось ли чего. «Что это вы паникуете? — спросил меня Штурм. — Можете не волноваться — ничего не случилось и ничего не случится. У вас есть возможность отдохнуть — вот и отдыхайте». Я поймал его на слове. «Очень хорошо, — сказал я, — тогда я поеду в отпуск». Штурм насторожился. «Повремените. Сделаете тут одно дело — не богом». Я спросил, что он имеет в виду, что еще за дело. Он меня оборвал. Он сказал, что лишнее любопытство никого не доводило до добра. Но потом смягчился, как-то, знаете, странно усмехнулся и сказал, что то, что мне положено, я узнаю в свое время. «А в принципе, — сказал Штурм, — вам, то есть мне, должен быть безразличен характер поручений. Какие бы они ни были, вы, то есть я, будете их выполнять. Конечно, если я захочу, то смогу работать на других началах, — пояснил Штурм. — Всякая работа оплачивается. Наша — неплохо. И я глупо поступаю, что отказываюсь от вознаграждения».
— Что вы ответили?
— Я сказал, что мне и вправду не хотелось бы совершать эти опасные поездки безвозмездно. А тем более, если мне предстоит еще что-то новенькое... Я хочу хотя бы обеспечить семью. Штурм засмеялся и сказал, что мне нечего трусить, потому что мы работаем филигранно, не оставляя никаких следов, и чекистам с их отсталыми и грубыми методами никогда ни до чего не докопаться.
— Похоже, что ваши «друзья» и в самом деле затевают какую-то пакость. Тем ответственнее ваша, Иван Михайлович, роль. Мы с вами, — я намеренно сделал нажим на этих словах, — мы с вами обязаны предотвратить любые их действия. И ваша помощь в этом деле будет иметь решающее значение.
— Я постараюсь. — Шевцов слегка порозовел. — И вот еще что я хочу вам рассказать. Тут у меня дня два назад был Летцен. Со всякими ужимками и подмигиваниями вручил мне подарок: два кило сливочного масла. По своей цене. Мы, дескать, старые друзья и соратники. Боремся за одно святое дело. Но я не столько о его излияниях, сколько о масле. Такое масло делают только в немецких колониях...