— Алло.
Что это с его голосом?
— Стас?
— Старший оперуполномоченный Воробьев.
— Кто?!
По спине пронеслась волна мороза, внутри все задрожало. Наверное, я сильно побледнела, Кирилл испуганно схватил меня за руку.
— Девушка, тут пришло уведомление… Вы звонили на этот номер уже девятнадцать раз. Вы ему кто?
— Это вы ему кто?! — яростно прошипела я. — Дайте мне Стаса! Он что, в участке? Что он натворил?
— А ну-ка не хамите, — железным голосом приказал Воробьев. — Станислав Рудницкий, если не ошибаюсь? На него было совершенно нападение.
— К-как?.. Что с ним?!!! Он жив?! — заорала я.
— Состояние крайне тяжелое — это все, что я знаю. Так, давайте разберемся, кто вы такая? Вы давно с ним общались в последний раз? Алло! Алло!
Я не слышала ни одного его слова. Телефон скользнул из руки и точно разбился бы, если б не виртуозная реакция Кирилла.
— Что такое?! Вика! Вика!
Кухня, бежевые занавески, зеленоватые обои, безликие предметы мебели, бледное лицо любимого — все плыло и кружилось в странном хороводе. Я никогда не теряла сознания, но этот оглушающий звон в ушах… От него действительно можно свалиться замертво.
В лицо мне хлюпнула ледяная вода. Кирилл похлопал меня по щекам. Я, сама не понимая, что происходит, содрогалась от беззвучного плача. Мое тело вдруг стало таким легким — и я взмыла в воздух.
Кирилл отнес меня на кровать и присел рядом, все еще белый, как мел.
— Я же говорила… что случилось… я чувствовала!
— Что со Стасом?
— Не знаю, — всхлипнула я. — Он не сказал… состояние… т-тяжелое… Надо ехать… в больницу…
Кирилл сочувственно вздохнул и обнял меня, успокаивающе поглаживая по спине. Несколько секунд мы просидели не двигаясь, и вдруг я встрепенулась:
— Блин! Я ж не знаю, где теперь Стасик! Куда ехать?!
— Вик, ну ты что… Куда ты собралась в таком состоянии? Да и если он в реанимации, туда никого не пустят. Тем более, ты не его родственница.
В коридоре раздалась короткая трель. Одна, затем вторая. Кто-то стал трезвонить так настойчиво, будто с нарастающим беспокойством.
Между моментом, когда Кирилл открыл дверь, и тем, как в комнату внеслась растрепанная Алиса с полустертым вчерашним макияжем, прошло не больше двух секунд. Ее взгляд, сфокусировавшийся на моем лице, был почти безумным. Она бросилась ко мне и обняла с такой силой, будто боялась, что я — плод ее воображения.
— Господи, с тобой все хорошо! Как я рада…
Я вздрогнула: никогда не слышала ее голос таким — сиплым и срывающимся. Кирилл сложил руки на груди, его плечи напряглись, а в выражении лица появился оттенок презрения.
— Вика была со мной. С ней ничего бы не случилось.