Я охватила ладонями чашку, грея ледяные руки. За окном, в ранних сумерках, чернел голый тополь. В коридоре заскрежетал ключ. Я соскочила с подоконника и выбежала навстречу своему суженому.
— Привет! — встала на цыпочки и поцеловала его. — Не поверишь, но я приготовила обед.
— Не поверю, — улыбнулся Кирилл. — Пока не попробую.
Пока я рассказывала какую-то ерунду из своей студенческой жизни, мой жених, прислонившись спиной к урчащему холодильнику, наблюдал за мной стеклянными глазами. Кажется, он ничего не понял из моего рассказа, но я не стала обижаться — в конце концов, если бы не тысяча работ, на которых он одновременно пахал, кушать нам было бы совсем нечего.
— Устал?
— Немного, — он пожал плечами и расстегнул воротник рубашки. — Но твое присутствие дома уже придает сил!
— Это ты еще моего волшебного борща не пробовал! Я совершенствуюсь с каждым днем!
Минут десять мы ели молча, пока я ворочала в голове пару мыслишек.
— Я пойду работать.
— Когда-нибудь — обязательно, — кивнул Кирилл. — А пока учись.
— Ну правда! Я не могу смотреть, как ты вкалываешь целыми днями, а я прохлаждаюсь! Вот сегодня, например. Ты такой уставший, что даже не стал переодеваться, прежде чем садиться за стол. А ведь всегда так делал.
— А, черт, точно… Но это не из-за усталости.
— А из-за чего?
— Да так, — поморщился Кирилл. — На работе одна штука.
Я вытаращила глаза.
— Эй, давай, рассказывай! Что там такое? Если это очередной сложный психологический случай, то он и ко мне имеет непосредственное отношение — я учусь, нужна практика! Может, я подскажу что-то!
— Вика, это не сложный случай. Это безнадежно, — темно-зеленые глаза Кирилла стали почти черными от внезапной вспышки негодования. — Когда ты видишь, как гробят маленького человечка, и ни черта сделать не можешь!
Я часто заморгала и приоткрыла рот от удивления.
— Какого человечка?
— У меня в школе девочка во втором классе учится, Ксюша. Хорошая, талантливая девочка — рисует хорошо. А родители — алкоголики. Удивительно, откуда она вообще взялась в такой семье! И вот мне привела ее классная руководительница. У Ксюши серьезные проблемы с психикой — и месяц от месяца становится все хуже!
Кирилл вскочил со своего места и принялся ходить по кухне, его фразы стали короткими, а интонация — отрывистой. Даже не припомню, когда в последний раз видела его таким взволнованным.
— Я пытался поговорить с ее матерью, объяснял. Директриса наша ходила. Какой-то совет там родительский, социальная организация… Без толку! Им на нее плевать — могут только орать, оскорблять и бить. Уроды! Она ведь такая маленькая! Ты бы ее видела — у нее такие огромные голубые глаза, такие ресницы длинные, и улыбка — вот настоящая, добрая такая… А они уничтожают ее как человека!