– Ничего, до свадьбы заживет. Нехай тебя Кэп лечит, – ответил Истребитель, заметив, как заулыбался народ, – его рук дело. Так. Все, бойцы. Первая подгруппа, стройся здесь. Вторая – по правую руку. Замыкающий, задраить ворота. Тротил, на выходе из ворот зачисти следы, поставь «ёжика» и «эдика». Мы потом должны знать про гостей непрошеных, да и Рогожину с Мешковым будет полезно, чтобы успеть приготовиться. И внимание всем, бойцы! Если так получится, что вернутся не все из нас, то, ради Бога, не забудьте про растяжку у ворот. Снять ее. Иначе, извиняюсь, стремно будет после всего пережитого кончиться здесь от своих же игрушек. Ну, все, бойцы, будем прощаться и целоваться уже.
– Э, командир, – шепнул рядом стоящий Корсар, – слово «прощаться» было лишним.
– Гм. Сам понял, что сболтнул, – тихо ответил Никита, ощущая прилив крови к лицу и громко поясняя всем: – особенно целоваться!
Кто-то заулыбался. Другие побледнели. Военные и гражданские собрались вместе, начались обнимания, рукопожатия, пожелания и лобызания. Кое-кто догадывался, что видятся, возможно, последний раз.
– Все, все, харэ жулькаться! – громко скомандовал Истребитель. – Фифу ваще затискали, бродяги. Стройся. Надеть и загерметизировать шлем-маски и сферы. Противогазы надеть. И удачи всем, бойцы! Спецназ рулит.
С улыбками и какими-то смущенными гримасами бойцы стали натягивать верхние защиты спецкостюмов, вставать в шеренги, поправлять снаряжение и боекомплекты. Но в прохладном от дезинфикаторов воздухе камеры-накопителя чувствовалось напряжение.
Построились. Стояли минуту, переминались, шепча молитвы. Затем Корсар поднял руку в оранжевой резине РЗК, опустил, клацнул пультом на металлошланге, на изготовку взял автомат. Все последовали его примеру, приготовив оружие. Шеренга ощерилась стволами различных типов. Штатские тоже были вооружены, но проще: пистолеты, дробовики, карабины.
Ворота зашипели, скрипнули и с лязгом поехали по направляющему рельсу в сторону. Корсар опустился на одно колено, и все, кроме Истребителя, поступили также. Никита остался стоять, чуть отойдя к стене с болтающимся пультом и открывая обзор заднему стрелку – Димону.
В камеру ворвался теплый и смрадный воздух цеха полигона. Тьма черным одеялом накрыла людей, мороз побежал по коже. Обе шеренги дрогнули, дернулись, но тут же застыли.
Истребитель коснулся шлема Корсара. Тот чуть шелохнулся, повел автоматом слева направо, вглядываясь в темноту. Чуть привстал и на полусогнутых пошел вперед.
В тусклом свете лампочек камеры-накопителя витала в воздухе желтоватая пылевая взвесь, а из цеха хлынул целый поток пепла. Корсар врубил тактический фонарик; от яркого света сразу стало спокойнее и легче.