– Здесь здорово. Спасибо, что разрешил приехать. Мне очень надо было оттуда убраться, – сказала я и повернулась к папе.
Ему неплохо было бы подровнять усы и бороду, но я все равно увидела, что у него опустились уголки рта.
– Что случилось, медвежонок Блэр? Неделю назад ты казалась такой счастливой. Неужели все так быстро стало плохо?
Но я еще не была готова к откровенному разговору.
– В самолете у меня не получилось даже нормально подремать. Последний раз я лежала на кровати двадцать четыре часа назад. Можно сначала немного поспать?
Папа, из-за того что я устала, казалось, расстроился еще больше.
– Тебе не следовало так себя изматывать. Зачем ты полетела ночью? Ладно, потом расскажешь. Иди в каюту, там спустишься по ступенькам в заднюю комнату. А я пока принесу твой багаж. Места не так много, но нам хватит.
Я слишком устала и даже не подумала о том, чтобы принять душ в малюсенькой ванной. И переодеваться тоже не стала.
– Я просто хочу спать.
Кровать занимала всю «спальню», я забралась на нее прямо с порога и скинула туфли, а потом свернулась калачиком и быстро заснула.
* * *
Проснулась я уже во второй половине дня. Лодка слегка покачивалась, и это успокаивало. Я порадовалась, что не страдаю морской болезнью. В моем положении это было бы очень некстати. Я села на кровати, потянулась и достала из кармана телефон. До этого момента я старалась о нем не вспоминать. Раш уже наверняка знает, что я уехала, и, конечно, переживает. Но я еще не готова говорить с ним. Мне нужно время, чтобы решить, что делать дальше.
Я не стала проверять сообщения или голосовую почту, сунула трубку обратно в карман и вышла из маленькой каюты на палубу. Папы нигде не было видно, но еще в аэропорту он сказал мне, что у него кое-какая работа в гавани и до вечера он должен все сделать. В качестве оплаты ему разрешали бесплатно держать лодку у пристани.
В маленьком холодильнике было несколько бутылок воды, я взяла одну и выбрала в корзине с фруктами банан, немного посидела, а потом вышла на солнышко. День был ветреный, но ясный, а температура такая же, как в Лос-Анджелесе.
– Эйб знает, что ты на его лодке? Мне чего-то казалось, что он не из тех, кто приводит к себе таких молоденьких, – сказал кто-то низким голосом у меня за спиной.
Я обернулась и увидела на соседней лодке парня лет двадцати пяти. Его торс был обнажен, а джинсы сидели на бедрах. Судя по виду, парень явно занимался физическим трудом – был стройным, но крепким. Длинные каштановые волосы он затянул в низкий хвостик. Несколько прядей с выгоревшими на солнце кончиками выбились на свободу. Парень был в «авиаторах», так что глаза его я не могла разглядеть.