— Не знаю, почему я вам это рассказываю, Кросс. Я никогда никому не говорил об этом.
— На вас подействовала атмосфера помещения. Я всегда считал, что она располагает к откровенности. Мне пришлось выслушать здесь сотни признаний.
— Сами понимаете, Кросс, — продолжал Зейфель, — мне бы не хотелось, чтобы моя история обошла город.
— Можете рассчитывать на мою скромность. Кстати, как звали вашего отца?
— Не имею представления. Мать совсем вычеркнула его из нашей жизни, словно его никогда и не существовало. Я только знаю, что к моменту женитьбы он был адвокатом по уголовным делам. Потом он совершил, видимо, что-то непозволительное, потому что был исключен из этого сословия. Поэтому же, конечно, мать и развелась с ним.
— У вашей матери, безусловно, очень развито чувство чести.
— Вы и представить себе не можете до какой степени. Она постоянно предостерегала меня от ведения уголовных дел, и должен вам сказать, пока мне удавалось избегать их. Даже во время службы в военно-морской коллегии.
— Адвокат по уголовным делам вполне может быть и честным человеком.
— Я знаю. Когда я еще учился на юридическом, я восхищался Кларенсом Дарроу… Кстати, о чем мы говорили? Да, я сказал вам, что у меня, нюх на всякое зло. Так вот, это правда, и…
Я направился к двери.
— Давайте отправимся в ваш офис, Зейфель, — предложил я. — Сгораю от нетерпения увидеть эту проклятую визитную карточку. Она может очень помочь нам.
Его контора по сравнению с моей была дворцом. Мы поднялись в лифте, на стеклянной дверце которого было выведено золотом: «Старвенан и Зейфель». Старзенан был в свое время очень известным адвокатом, но теперь уже ушел на покой.
В приемной лежал ковер цвета бордо и стояла желтая мебель. Стены были увешаны репродукциями картин Ренуара, а секретарша, встретившая нас, завершала ансамбль. Ее фиалковые глаза и золотистые волосы казались неотъемлемой частью общего дизайна.
— Миссис Зейфель звонила вам три раза, сэр, — сообщила она с некоторой скрытой усмешкой.
— Что она хотела?
— Вы обещали проводить ее на собрание в клуб и должны были встретиться с ней в половине пятого.
— Если она это сказала, значит, так и есть. Позвоните ей, Линда, пожалуйста, и скажите, что я немного опоздаю.
— Ей это не понравится.
Ларри посмотрел на часы.
— Я опоздаю на четверть часа. Все равно эти собрания никогда не начинаются вовремя.
— Слушаюсь, патрон. А могу я сегодня уйти немного пораньше. У меня назначена встреча в Институте красоты.
— «У меня встреча в Институте красоты», — передразнил он ее.
Воспользовавшись тем, что он повернулся к ней спиной, Линда высунула язык, но, увидев мой взгляд, смущенно улыбнулась.