Я последовал за Зейфелем в его кабинет, в котором стены и ковер оказались серыми. Комната дышала комфортом, роскошью и дорогими духами, и я сказал Ларри, что, вероятно, работа приносит ему немалый доход. На что он только драматическим жестом пожал плечами.
Над рабочим столом висел большой портрет. На нем была изображена очень красивая женщина с темными волосами, в шляпе, какие носили в двадцатые годы. Я догадался, что мать и здесь присматривает за своим сынком. Ларри подошел к небольшому бару в углу кабинета и достал оттуда бутылку.
— Выпьете стаканчик? — предложил он.
— Не сейчас, спасибо.
— А мне просто необходимо выпить, — заявил он и, немного поколебавшись, добавил: — Я редко пью среди дня, но сегодня особый случай. С утра — похищение, к вечеру — коктейль в компании матери. Она замечательная женщина, но мне всегда надо подкрепиться, когда я сопровождаю ее. Он налил себе полстакана и повернулся к портрету.
— Твое здоровье, дорогая мама!
Трудно было понять его чувства, но мне снова стало жаль его. Я подумал еще, что и Энн тоже надо пожалеть. Может быть, даже больше, чем его.
Между тем Ларри одним глотком осушил свой стакан и сказал:
— Теперь я готов. Поищем эту проклятую карточку… причину моих неприятностей… Может, ты бы могла мне помочь? — спросил он, обращаясь к портрету.
Потом он принялся рыться в столе, а я молча следил за ним. Выворачивая содержимое ящиков, он не переставал сетовать на скверный денек и наконец с триумфом вытащил кусочек картона.
— Я не ошибся, старина, — сказал он, подходя ко мне. — Она и в самом деле лежала в бумагах Майнера. Не так уж плоха моя память, а?
Он протянул мне карточку. Она была грязная и мятая, как будто успела уже побывать в десятках рук.
Сыскное агентство ACME
Сансет-бульвар 3489
Быстрая работа, доступные цены
Телефон Т-8-21-81
— Мне очень хочется вспомнить его имя, — сказал Зейфель. — Я обязательно постараюсь это сделать. А пока вам достаточно этого?
— Возможно. Могу я воспользоваться вашим телефоном?
Пожалуйста, но я действительно очень спешу.
— Я недолго.
Пока я вызывал номер, он стоял, нагнувшись над своим столом. Длинный гудок прозвучал раз двадцать, прежде чем телефонистка сказала:
— Ваш абонент не отвечает, сэр. Если хотите, я повторю звонок через полчаса.
— Не стоит, спасибо, — ответил я.
Зейфель проводил меня до лифта. Едва мы успели подойти к нему, как его дверцы раскрылись, и нам навстречу вышла женщина. Мне показалось, что это портрет сошел со стены Ларри. Она почти не изменилась, оставаясь такой же красивой, как тридцать лет назад, и сохранив фигуру молодой девушки. Только потом я заметил морщинки у глаз и уголков губ, а также потускневший взгляд все еще красивых глаз.