Солдат расстегнул свою сумку и, достав шприц, сделал пленному укол прямо через штаны. Затем, выждав несколько минут, он ловко корнцангом подцепил артерию и защемил её, перекрыв выброс крови. Достав из сумки иглу с кетгутом, он перетянул им артерию выше зажатого инструмента, сделав несколько узелков. После чего он обработал рану, и умело зашил её иглой. По всему было видно, что фельдшер имеет довольно большой опыт в полевой хирургии и поэтому справляется с такими ранами почти с закрытыми глазами.
Наложив тампоны, и плотно перевязав солдата, Херман сложил инструмент и попросил капитана угостить его сигаретой. Крамер, не скупясь, достал пачку русских папирос и протянул ему. Булер закурил и тут же закашлялся. Для него русский табак, в отличие от немецкого эрзаца, был сильнее ядреного иприта. С его глаз от этого дыма даже потекли слезы и он, держа папиросу, сквозь кашель сказал:
— Какой хороший табак! До самых кишок продирает, это, наверное, круче русского пулемета будет. Теперь понятно, почему «Иваны» такие живучие, и мороз у них сильный и спирт ведрами пьют, и табак, словно атака хлором или «циклоном».
— Так говоришь, солдат, этот «Иван» будет жить? — спросил капитан, рассматривая русского солдата, который засыпал от морфия.
— Да, господин капитан, будет. Я сделал все, что можно. Только я не понимаю, зачем нам лечить русских, если его или расстреляют или отправят в лагерь пленных. Все равно сдохнет, как собака, — сказал фельдшер с явным пренебрежением.
— Ты, Херман, если не понимаешь в разведке, то лучше иди к нашим раненым. Это теперь наша проблема, куда отправить этого солдата.
— Ej, Iwan, wirst du leben oder nicht? (Эй, Иван, ты жить будешь или нет?) — спросил я, накинув на него шерстяное одеяло.
В ту минуту он сидел, словно был контужен взрывом гранаты. Морфий делал свое дело, и еще долго надо было ждать, когда он отойдет от наркоза. В таком состоянии он не мог ни говорить, ни отвечать на вопросы, которые нас интересовали.
— Так расскажи мне, малыш, как вы взяли этого «Ивана», пока он спит. Хотелось бы установить, с какой целью они вышли в наш тыл и оказались около Романов. Это, скорее всего диверсионная группа. В Романах у нас стоит резервный склад с боеприпасами. Вот это, наверное, и была их конечная цель, — сказал капитан Крамер, рассуждая логически.
— При них, господин капитан, не было никаких зарядов, чтобы совершить эту диверсию.
— Ты, Кристиан, вероятно, плохо искал. Неужели ты думаешь, что «Иваны» настолько глупы, чтобы тащить с собой взрывчатку. Вероятнее всего, что она уже давно на месте и просто ждет своего часа. Давай возвращайся со своими бойцами в Верховье и постарайся мне накрыть этого снайпера. Пусть Ганс работает, это его работа, его не зря из Германии, сюда доставили. Фамилия этого снайпера Жуков. Мне вчера попалась русская фронтовая газета, в которой говорилось о нем. Он в Велиже положил около трехсот наших солдат и тяжело ранил двух генералов. Так что теперь, Кристиан, это дело нашей чести. Надо в ближайшее время уничтожить этого аса русской пули, — сказал Крамер, завалившись на свой гамак.