Большевики, оставляя сотни своих трупов, отступили на его окраину в район еврейского кладбища. Усиленные 360 и 334 стрелковыми дивизиями и 550 штрафным батальоном, наши войска сплошным фронтом растянулись на несколько километров вдоль дороги Велиж — Невель, и сковали жалкие попытки большевиков разорвать оборону.
Еще около месяца русские огрызались, стараясь произвести разведку боем, но каждый раз откатывались, оставляя несметное количество убитых солдат. Ближе к марту 1943 года наши войска вернули себе город Белый и выровняли линию фронта на этом стратегическом плацдарме.
По плану ротации уже через три дня после начала наступления русских мы с Крамером вновь оказались в Витебске. После прибытия в город первым делом мы расположились в офицерской гостинице, находящейся на набережной Западной Двины в одном из уцелевших домов. Витебск по сравнению с прошлым годом выглядел еще ужасней. Почти весь город был превращен в руины благодаря систематическим бомбардировкам русской авиации.
Сердце мое трепыхалась в предчувствии встречи с Анной. Нет, я не был влюблен в неё, но она первая женщина, которая подарила мне радость интимной близости и научила меня тому, о чем я мог только мечтать.
— Что, малыш, не терпится увидеть её? — спросил меня Крамер, видя, как я прихорашиваюсь, приводя в порядок свой потертый мундир.
— Я, Питер, хотел бы еще раз провести с ней ночь. Я даже немного накопил денег, чтобы вновь коснуться её груди и этих шикарных бедер. Черт побери, как она возбуждает меня. Я даже сейчас чувствую, как я хочу её!
— Ладно, ладно, я думаю, фюрер может подождать!
Крамер до блеска начистил свои хромовые сапоги, оросил себя хорошим французским одеколоном, на который он денег никогда не жалел. Почистил свое кожаное пальто, которое он приобрел по случаю учебы в Цоссене. Тогда многие офицеры носили кожаные плащи независимо от звания. Вот в таком почти парадном виде он предстал передо мной, сияя безупречной офицерской свежестью.
— Как я тебе, Кристиан?
— Восхитительно! — сказал я, чувствуя легкую ревность.
Действительно, капитан выглядел, словно с глянцевой обложки журнала «Вермахт» и я чувствовал в нем своего конкурента при встрече с Анной. Все мои усилия придать себе точно такой же бравый вид потерпели фиаско. Я, глядя на себя в зеркало, был чрезвычайно неудовлетворен. Потертая шинель цвета фельдграу (серо-полевой) не имела той былой свежести, когда я получал её на складе. Тяжелые кованые солдатские сапоги дополняли и без того мой жалкий и убогий вид. В эту минуту я понял, что обязательно должен стать офицером, чтобы покорять женские сердца своей бравой статью.