бы решили, что наш сын тоже как-то связан с этой бандой. Это было бы крахом карьеры Вадима!!! Я думала…
Николай Ефимович вдруг в ярости смахнул кипу газет с тумбочки и закричал на всю квартиру:
– Ты думала?!! Да как ты своим женским умишком могла за меня, генерала, думать? Как ты посмела за меня думать?!! Да ты… ты… – внезапно он схватился за сердце и, два раза глотнув воздуха, рухнул на пол.
– Коля! – завизжала свекровь. – Коленька, что с тобой?
Она бухнулась рядом на колени и стала в истерике трясти мужа. Подлетела Глаша. Она отстранила Анну Брониславовну, прильнула ухом к груди хозяина и скомандовала:
– Анна Брониславовна, срочно вызывайте «скорую»! Вера, принеси холодной воды.
Никто не возмутился, что домработница командует хозяевами, и свекровь с Верой поспешили исполнять приказания. А Глаша стала делать Николаю Ефимовичу искусственное дыхание.
«Скорая» приехала через пятнадцать минут, но было уже поздно.
– Мне очень жаль, – констатировала молоденькая девушка, – но он умер.
– Умер? – почти беззвучно прошептала свекровь и, не веря в произошедшее, повторила: – Умер?!!
– Мне очень жаль, – опять произнесла девушка положенную в этом случае фразу. А дальше она заговорила по-деловому монотонно: – Мы тело заберём. Вы не беспокойтесь, я сейчас позову ребят, они его вынесут. Нужно будет произвести вскрытие, чтобы узнать, от чего покойник скончался. А вы приезжайте завтра в больницу и узнаете, когда сможете забрать труп. А лучше позвоните по этому телефону. Вот, я тут написала телефон патологоанатомического отделения. Давайте я вам ещё и телефон морга дам. Там есть такой Федя, он вам всё очень хорошо сделает. Красивый ваш покойничек будет, даже лучше, чем в жизни. Не стыдно будет людям на похоронах показать. Вы ему только скажите, что вы от меня, от Оли. Он тогда постарается.
Девушка посмотрела на хозяев, догадаются ли они её отблагодарить за заботу или нет. Но хозяева лишь с ужасом и каким-то отупением слушали такие для них пока непривычные слова: «тело», «труп», «покойник», «морг». Им не верилось, что всё это относится к их родному человеку. Этого не может быть! Ведь всего лишь несколько минут назад Николай Ефимович ходил, говорил, даже кричал. А теперь он лишь тело, которое надо выносить, а потом откуда-то забирать. Девушка поняла, что хозяева жмоты, вздохнула и вышла из квартиры.
Глаша сразу запричитала. Анна Брониславовна стояла в оцепенении, и лишь когда двое здоровых парней стали перекладывать её мужа на носилки, она забилась в истерике:
– Не отдам! Не отдам! Коленька, родной ты мой, никому тебя не отдам!