Одно время я ломала голову над вопросом – неужели кто-то верит, например, в роман между Аллой Пугачёвой и Максимом Галкиным? Понятно, что большинство людей (и не только на русском свете) – ну, малоумные. Скорбные головой. Но неужто до такой степени? Неужто им можно скормить любой мираж? Подумав, поняла: нет, не любой мираж пойдёт в ход, но избранный. Часть аудитории охотно принимает известия о личной жизни успешных женщин в возрасте, притом в сознании этой части, как правило, ещё работает советский фильтр приличного-неприличного, а потому ей вполне достаточно фактов совместного распевания Пугачёвой и Галкиным лирических песен и посещения вечеринок. По прецеденту, солидная дама теперь отправится в ресторан с молоденьким кавалером на законно заложенных мифологических основаниях: имеет право. Общественное осуждение этого вечного сюжета – в виде знаменитого обличительного восклицания «он тебе в сыновья годится!»– хотя и встречается в современности реже, чем привидения, в отдельном сознании тем не менее присутствует как устойчивый фантом. То есть означенная дама сама себе говорит: «Он мне в сыновья годится», а потом добавляет – «ну и что? Им можно, а мне нельзя?». Существует и другая, провокативно-соблазнительная функция фантомных публичных «проектов»: массы не только подтверждают с их помощью свою реальность, но и напрямую подражают им. Точно платоновские «эйдосы» – чистые идеи вещей, фантомные проекты воплощаются, спускаясь в массы, с искажениями и помехами, превращаясь, тем не менее, в действительность. Союз Аллы Пугачёвой и Максима Галкина как раз и является таковым «эйдосом», чистой идеей, рассчитанной на потустороннее, по ту сторону экрана и журнальной страницы, воплощение, на материализацию в широко закрытых глазах массовой аудитории. Подделывается в данном случае существенное, а именно: традиция, порядок вещей, или, скажем современнее – модель поведения. Шутка Ф.М.Достоевского о том, что русский человек не может смошенничать без высшей санкции, без санкции истины, абсолютно верна – русский поиск, как правило, это поиск оправдания. Из всех высоких инстанций, где массовый человек ищет оправдание, самая благожелательная и мобильная (так для того и существующая) инстанция – сфера поп-культуры. Здесь выдают санкции на проживание частной жизни в формах подготовленных моделей, производят счастливое упрощение бытия, а главное, принимают человека как он есть, не воспитывая и не критикуя. Поп-культура – страна торжествующей демократии, властители избраны массами и держатся за счёт масс; тут реально важен каждый голос, а выборы идут хронически – так что процесс задабривания и улещивания избирателя непрерывен. Естественно, модели поведения, которые предлагает поп-культура (их пока немного в стране-подростке) всегда приятные, разрешающие, сладкие и неизлечимо оптимистические. Они построены на полном отсутствии идеи высшего суда и последующего наказания за недолжное. Есть Игра (например, игра «мужчина и женщина»), есть правила Игры, есть и вероятность выигрыша. Человека надо убедить, что он играет