Нам оставалось только получить меха и расплатиться за них деньгами, отпущенными правительством на снаряжение экспедиции. Однако мысль об удешевлении исследования Северной Земли не покидала нас, мы старались экономить народную копейку.
Когда встал вопрос об оплате мехов, уже доставленных из Большеземельской тундры в Архангельскую контору Госторга, мы подумали: почему бы не заставить расплатиться за нашу экспедиционную одежду таинственную Северную Землю? Пусть она возместит хотя бы часть расходов на ее исследование.
Договорившись с товарищами, я выехал из Архангельска в Москву. Через несколько дней в кабинете одного из руководящих работников Госторга состоялся запомнившийся разговор:
— Здравствуйте, товарищ! Садитесь. Чем могу быть полезен?
— Пришел к вам за помощью, — отвечал я. И, не останавливаясь, продолжал: — Снаряжается полярная экспедиция на Северную Землю. Нам нужны одежда, обувь и спальные мешки из оленьего меха. Они лежат в складе вашей архангельской конторы. Мы просим отпустить их в кредит. Уплатим через два, в крайнем случае через три года.
— Подождите, товарищ! — перебил хозяин кабинета. — Во-первых, о какой сумме идет речь?
Я назвал стоимость мехов.
— Так-так! Сумма солидная, пятизначная. А от какой организации вы пришли ко мне?
Вопрос был четким и ясным. «Кончено!» — подумал я, но ответил честно:
— От имени совсем маленькой экспедиции, состоящей всего лишь из нескольких человек.
Собеседник высоко поднял густые брови.
— А сами кто вы такой?
— Начальник экспедиции.
— Гм!.. Следовательно, вы просите кредит для экспедиции под вашу личную ответственность. А чем же вы будете расплачиваться, когда пройдут эти два или три года?
— Медвежьими шкурами.
— Какими?
— Североземельскими.
— А где она?
— Кто?
— Да ваша Северная Земля?
Я подошел к висевшей на стене карте и показал «свою» Северную Землю. Выглядела она тогда очень неказисто. Очерченная лишь с одного бока, да еще в некоторых местах только пунктиром, она лежала на карте узенькой полоской и напоминала перевернутую и смазанную запятую. Такой вид не мог внушать доверия. Я сам почувствовал, что «моя» Земля выглядит явно некредитоспособной. Не укрылось это и от глаз подошедшего к карте работника Госторга.
— Что это она у вас какая-то неопределившаяся, однобокая?
— Затем и едем туда, чтобы сделать ее четкой и ясной.
Я рассказал об открытии Земли, потом о плане исследования ее, о задачах экспедиции.
Мой собеседник внимательно слушал, переспрашивал и, казалось, готов был прийти на помощь. Но когда мы вернулись к вопросу о кредите под шкуры североземельских медведей, в нем опять насторожился хозяйственник, берегущий народное добро.