Калуга нагнал, пошел рядом. В Городище ему выдали «АКСУ», как у Лютика. Судя по шелесту травы, краевцы шагали следом. Болотный охотник, глянув назад, тихо сказал:
– Ну, и какого мутанта ты его провоцируешь? Этот меховой болван чуть ведь на тебя не полез, брат.
– Правильно, а какого мутанта ты его остановил? – негромко ответил я.
– А что, позволить вам стрельбу тут поднять?
– Стрельба бы не поднялась, он нож достал.
– Ну?
– Ну и я бы его срубил. Может, не до смерти, но оставил бы тут лежать, при этом для Лютика это выглядело бы естественно: Выдра сам ко мне полез.
– А, так ты от мохнатого отделаться хочешь?
– Ох ты проницательный! – буркнул я. – С лету улавливаешь. Лютик – просто боец, что сказали, то и делает. А Выдра… Короче, я бы предпочел, чтобы он не наступал на пятки. Так, ладно, пока что забудь про это, я о другом хотел: ты можешь уйти. Я тебя вытащил из тюряги по дружбе, но не жду, что ты со мной пойдешь до Чума и будешь там помогать. То есть я бы не отказался, потому что одному будет тяжеловато, но если свалишь – твое дело. Правда, краевцы наверняка получили приказ в этом случае тебя задержать, но я мешать не стану, так что сам смотри.
– Ну, нет, – он затряс своими пухлыми щеками, – опять ты за свое. Возле шахты тогда говорил, что я могу уйти, теперь вот опять…
– Просто я привык сам решать свои дела. Хотя, конечно, помощь надежного человека будет кстати.
– Ладно, чувачелло, идем до Чума вместе. И в Чум войдем вместе. Мне ж ничего не мешает, покинув гостеприимный, понимаешь, Край, отправиться в гостеприимный Чум. А там уж на месте разберемся, что к чему и как.
С этими словами он протянул мне пухлую ладонь, и я ее пожал. Потом кинул взгляд через плечо. Лагерь ренегатов остался за холмом, со склона которого мы спустились. Лютик равнодушно глядел по сторонам, жевал и сплевывал коричневой слюной – от Калуги я узнал, что жует он древесную смолу, смешанную с по-особому загущенным березовым соком. Крепыш был само спокойствие, а вот Выдра, зло поблескивая глазами, то и дело касался рукой приклада «ТОЗа», болтающегося в чехле. По лицу его ходили желваки, он о чем-то напряженно думал – о чем-то, судя по роже, недобром. При взгляде на него мне пришло в голову, что, возможно, Птахе даже не нужно, чтобы я довел дочку Травника до Края. Может, этим двоим дано задание прикончить меня, как только выведу ее из Чума, так что принимать какое-то решение мне нужно гораздо раньше, чем я рассчитывал поначалу.
А потом, прервав поток мыслей, в боку сильно кольнуло, и будто тугой ком свернулся в желудке. Я скривился, схватился за живот, не прекращая шагать.