Инспекция ни за что не стала бы расчищать завалы, а значит, никогда бы не нашла засыпанную лабораторию.
— Так, значит, все мы обязаны тебе жизнью, — благодарно произнесла Лити, тепло глядя на смутившегося Алита.
— Ну конечно, — вдруг заявил тот, — и я обязательно потребую платы за это с тебя лично.
— О-о-о!.. И что же это будет за плата? — поинтересовалась девушка, в свою очередь опуская глаза.
— Ха, ты обязательно в подробностях расскажешь мне, как ты там очутилась и что именно ты забыла в этом подземелье.
— Но… — растерялась Лити, которая почему-то ожидала совсем другого, разве Лушес вам ничего не рассказал?
Лица присутствующих омрачились.
— Мы не хотели тебе раньше говорить, но Лушес, так же, как и мой дядя Оско… они не пережили этого обвала. Просто чудо, что кто-то вообще остался жив. А ты… я… мы боялись… — Голос Алита пресекся, и он с трудом справился с волнением.
Да, подумала Лити, кажется, мне повезло больше, чем я думала.
— А Бирди, что с ней?
— Она тоже сильно пострадала, но жива. Ее арестовал Совет. За незаконную магическую деятельность. Но, может быть, обвинение снимут. Совет считает, что она всего лишь неосторожно обращалась с обнаруженным ею сильным природным источником поля. И вина ее только в том, что она не сообщила Совету о своем открытии вовремя. Сама Бирди ничего не говорит, а мы не стали их разубеждать.
— Верно, — вставила молчавшая до этого момента Суле. — Она достаточно пострадала. Ей не повезло — она была слишком близко от… источника взрыва, — Суле покосилась на невозмутимо восседающую неподалеку от Лити Элари, — и ожог был слишком силен, она совершенно лишилась Силы. У меня нет причин жалеть ее, но разве можно желать большего наказания? Мне очень жаль Оско, — нахмурилась она и склонила голову в сторону Алита, — мы слишком давно знали друг друга, чтобы можно было легко пережить эту потерю, но его не вернешь. Этого беднягу тоже жаль, но прошедшего не воротишь, так зачем порождать новое зло и новую боль?
Лити подумала о Лушесе, и ей стало очень горько. Ей вспомнился этот добрый, странный, нелепый человечек, этот великий, но никем не признанный гений, бессильный немаг, который, быть может, больше всех присутствующих и не присутствующих здесь магов сумел понять, что же такое собой представляет это вечное, неизменное и постоянно находящееся в их распоряжении поле. И никто не хотел выслушать его, кроме Кадоя, и никто не захотел признать величие его идей. Ничего, подумала она с твердой решимостью, теперь все изменится. Она все расскажет Суле, расскажет Алиту и Орме, и Ораму тоже расскажет. И всем другим. Она заставит их прислушаться и признать его правоту. Такова будет ее благодарность этому человеку, который помог спасти мир. Ну, может быть, и не мир, но изрядную его часть, что, согласитесь, тоже немало.