Эмму снова охватила неприятная дрожь, и холодок прополз по коже, несмотря на плащ, надетый на рубашку. Она бросила тревожный взгляд в противоположный конец комнаты, куда не доходил свет пламени свечей. Колеблющийся сумрак приковал ее внимание, ей казалось, что она чувствует там какое-то движение всякий раз, когда прямо не смотрела в темноту.
«Это всего лишь игра света и тени, — уверяла она себя, — или сквозняк шевелит тяжелые портьеры, развешенные там от стены до стены». За темной тканью скрывались сундуки и ларцы с личными сокровищами короля. О его богатствах ходили легенды, вызывая зависть у тех, кто хотел бы их захватить, если бы мог.
Эмма взглянула на короля, охваченная неожиданным приливом сочувствия к этому человеку, осажденному, как ему казалось, врагами со всех сторон, что заставляло его относиться с подозрительностью даже к собственным сыновьям. Он, видимо, ощутил на себе ее взгляд, так как именно в это мгновение поднял голову и посмотрел на Эмму запавшими глазами, и ей показалось, что морщины на его лице стали глубже, чем были еще утром. Но это тоже было, вероятно, игрой света трепещущего пламени, поскольку и тени в комнате вздрогнули и вытянулись, подобно живым существам, когда дворецкий, взяв свечу со стола, запечатал только что написанное письмо капающим воском.
Король дал знак, чтобы тот удалился, и Хьюберт, поклонившись, собрал писчие принадлежности и выскользнул из комнаты. Он тайком бросил взгляд на Эмму, прежде чем за ним со стоном закрылась тяжелая дубовая дверь, оставляя ее наедине с королем и зловещими тенями, подступающими из темных углов. Эмму снова охватило недоброе предчувствие.
Этельред залпом допил то, что было у него в кубке, и медленно поднялся. Он был облачен в вышитую ночную рубаху из тонкого белого льна и накинутую поверх нее плотную темную шерстяную мантию. Она не услышала от него никакого приветствия и приглашения сесть. Вид его был грозен.
— Я написал вашему брату о том, — начал Этельред, — что Свен Вилобородый напал на Эксетер, хотя и не сомневаюсь в том, что Ричард уже знает об этом. Более того, ему, возможно, сообщили еще до того, как все произошло.
Он выжидающе на нее взглянул, словно поощряя ее возразить ему. Эмма хотела сказать ему, что он ошибается, уверить его, что Ричард ничего не мог знать о намерениях Вилобородого. Правда, она и сама не была в этом до конца уверена. Действительно, ее брат мог закрыть глаза на корабли викингов, собирающиеся у его северного побережья. То же самое предполагал и Этельстан, и мысль о том, что это вполне возможно, не давала ей покоя все лето. Но даже если Ричард и вправду знал о планах Вилобородого, она не представляла, как бы он смог им воспрепятствовать.