Неохотно встав, он высоко поднял свой золотой кубок, заставив утихнуть гул голосов пирующих гостей.
— За леди Эмму из Нормандии, — провозгласил он, — королеву Англии!
Гости ответили хором заздравных криков, а рядом с ним его молодая королева залилась румянцем.
Когда гости поднялись на ноги и протянули к ней свои кубки, Эмма стала глазами искать среди них своих слуг, но в толпе не оказалось знакомых лиц. Она надеялась, что они все же сидят где-то за столами. Несомненно, здесь достаточно еды, чтобы сегодня никто не улегся в постель голодным. Как ей стало известно, король распорядился ставить накрытые столы по всему городу, так что даже бедняки хотя бы этой ночью лягут спать сытыми благодаря свадьбе короля. Это ее радовало.
Взгляд Эммы блуждал по головам гостей, сидящих за бесконечными рядами столов, затем по украшенным замысловатой резьбой дубовым колоннам, которые в два ряда стояли вдоль длинного зала и поднимались так высоко, что исчезали там в темноте. Это был огромный дворец, намного больше, чем замок ее брата в Фекане или даже Руане, построенный явно для того, чтобы вызывать благоговение и трепет. Обе задачи были успешно выполнены, и в гигантском полутемном зале она чувствовала себя маленькой и незначительной… и ей было холодно. Сквозняки проникали под тростниковую крышу, шевеля яркие знамена, свисающие с поперечных балок наверху. От их дуновения трепетали огни факелов на стенах и толстых свечей в канделябрах, отбрасывая зловещие тени, которые затем снова исчезали. Непрекращающийся сквозняк холодил ей спину, и Эмма жалела, что не надела под платье вторую сорочку.
Она отхлебнула медовухи из серебряной чаши, на которой были искусно выгравированы переплетающиеся виноградные лозы. Эта чаша, как и два кольца на ее пальцах и корона, что венчала сейчас ее голову, были свадебными подарками короля. Сладкий хмель обжег ей горло, зато согрел внутри и придал ей смелости. Она решилась взглянуть на человека, сидевшего рядом с ней, чье мрачное выражение лица, как ей показалось, вполне соответствовало холодному темному залу дворца.
Эмма знала, что он на несколько лет моложе ее брата, но выглядел он намного старше Ричарда. Длинные золотистые волосы, о которых ей рассказывал Эльфрик, были тронуты на висках сединой, а лицо короля было изборождено морщинами, рассекающими лоб и окружающими его рот и глаза. Изучая его внешность быстрыми взглядами исподтишка, она отметила для себя, что он не был счастливым человеком. Он выглядел как человек, измученный заботами, хотя то, что она узнала от отца Мартина об убийстве короля, за которое никто не был покаран, заставляло ее предположить, что не заботы, а чувство вины оставило морщины на его лице.