— Этот Юрик — Феллини — только сначала, первый раз, пользуется услугами девушек, а потом, как Михалков, бегает вокруг и командует: ты — так, а ты — эдак! А нам не все равно? Все равно, лишь бы деньги платил! Я правильно говорю? Вот! Можно еще сигарету?
Ольга дала Светлане сигарету и закурила сама.
— Феллини из нашей конторы трех девушек выбрал: меня, Аленку и Надьку. Он говорит, мы хорошо на пленке смотримся. Про себя — молчу, а Аленка — настоящая красавица, да и Надька ничего. Мы к ней сегодня заезжали, а она куда-то сдернула. Эти два козла, что за мною гнались, помощники Феллини. Они у него на все руки… С нами снимаются, технику обслуживают. Один из них — Гриша, тот, который совершенно лысый, — так он просто козел. По-другому и не скажешь. Все пытался побольнее сделать, сволочь!
Светлана на несколько секунд замолчала, потом встряхнула головой, пытаясь отогнать неприятные воспоминания. Сделав пару затяжек, продолжила:
— Второй — тот, что моложе, его зовут Сергей, он симпатичный, такой черненький и подобрее Гриши будет. На съемках Гриша и Сережа всегда с девушками работают, а Юрка — Феллини — вокруг бегает и по бумажке сцены ставит. Только начинали они с нормальных фильмов, а потом пошли чуднее и чуднее. Ну, ладно, я понимаю: секс вдвоем, втроем, полесбиянить немножко — мужикам очень нравится смотреть. Но они же психи! Гриша лысый, так он Аленку чуть не в больницу не отправил: схватил швабру и начал палкой этой деревянной шуровать там. А у самого аж глаза горят!
— Ты что, больная, извини меня? — потрясенно спросила Ольга. — Как ручкой от швабры?
Светлана поперхнулась табачным дымом, закашлялась, рассмеялась:
— Это же кино! Рожи он строил зверские, да, но там всегда Феллини бегает. При нем Гриша — паинька, хотя козел, конечно. А деньги он неплохие платил. Насчет денег Феллини не жмот. Еще у них собака есть, кавказец… Злющий… гад, а смотрит, ну прямо как мужик, когда оттрахать хочет. Гриша этот мне все шутил: следующий раз, Светка, с Рогдаем трахаться будешь. А я думаю: может, и не шутил! Там же как: перед этим самым — сексом то есть, — киношку крутят, нашу порнушечку, с другими девчонками. Некоторых я даже видела — из конкурентных контор.
Светлана потянулась, зевнула, прикрыв рот с опозданием — не хватает справа двух зубов и соседний — черный.
— Не заболтала я тебя еще? Из-за этих просмотров, кипиш я и подняла. Раз как-то поставил Лысый кассету, а там — девчонку насилуют. Ни хрена не кино! Вживую, все как есть. Сам Лысый с Серегой… Он ей, сволочь, молотком по лицу лупит. Она ему кричит: не надо, согласна! А он от этого кайф ловит. А после себя они Рогдая на нее напустили, сами руками поддерживают, чтобы не упала, значит. Вот почему, как я их увидала, все, думаю, Светка — амба! Когда я у Крючка работала, спокойнее было. Крючок — гнида та еще, но он с нас имел и в обиду не давал. А сейчас кому я нужна? Колька еще уехал… Лысый подкатывает: сю-сю, пу-сю, поехали, отдохнем, сценку снимем, денег дам. Я как рожу его узрела — у меня так сразу матка и опустилась от страха, прости, Господи! Побежала я, а тут вы! Хрен его знает, где бы я сейчас была, может, и под Рогдаем…