Хорошо еще, что в больших клиниках лед всему этому кладет конец, как снег, покончивший с русской кампанией Наполеона. Температура понижается или холод нарастает, и все внутри останавливается. Последние порции крови замерзают среди внутренних тростниковых зарослей человеческой реки, и — готово. Да, точно, замерзание, заморозка умершего, это как снег, покрывающий тела убитых на поле боя. Гниение замедляется, все успокаивается и даже становится привлекательным. Столько белизны. Сейчас А. это армия Наполеона (или Гитлера), захваченная в плен среди снегов России.
Что происходит после смерти с мертвецом. Что будет со мной, когда я умру. Ничего. Жизнь продолжается за пределами жизни. Так мы иногда продолжаем искать то, что уже нашли. Работа тела циклична, и пока цикл не закончен полностью, некоторые химические процессы не прекращаются из-за того, что человек умер. Это доказывает, что они не связаны также и с тем, что человек жив. Другие процессы наоборот прерываются мгновенно. Например, мышление. Или этот старый мельничный жернов, — сердце. Хлоп, и готов. И все же, человек (даже если выстрелить в него из револьвера), заключает Грок, не умирает полностью, у него нет даже этой привилегии — умереть сразу.
Жизнь, как говорил классик (даже не подозревая, насколько он прав), это река, впадающая в море, в море смерти. И река еще долго продолжает течь после официально зарегистрированной смерти. Грок вспоминает, что, когда раскапывают могилы, обнаруживают обыкновенно, что у мертвецов отрасли волосы и ногти, и тут же решает, что его сожгут. Как только приду домой, оставлю письменное распоряжение, чтобы меня сожгли, не хочу быть этим мертво-живым дерьмом. Собственно это и есть человек перед лицом вечности. Так много красивых слов о вечном покое, а выходит, что нет его, есть гражданская война под землей, длящаяся возможно годы, не говоря уже о червях и прочей мерзости. Нет уж, пусть меня сожгут, господин Судья.
А. сейчас одеревенел в своем шкафу для мертвецов. Даже его жене не позволят вытащить умершего из ящика, чтобы хотя бы немного поговорить с ним. Все знают, что женщины большие говоруньи. У них всегда есть, что рассказать усопшему. В своем холодильнике для мертвецов А. стал совсем твердым. У него реденькая челочка учащегося колледжа, или его голова перебинтована из-за того, что была повреждена при столкновении. Он уже без трубок, проводов и иголок, его лицо снова задрано вверх, спокойное и ироничное перед неудачной судьбой, перед своей неудачной судьбой. Спокойствие смерти как маска поверх естественного спокойствия человека, который верит в то, что делает или которому все равно. А. был небольшого роста. Так что для него не потребовалось очень большого ящика. Подобие каталожного шкафа для хранения умерших, где вместо каталожной карточки сам мертвец.