«Потому что это напоминает мне о Бале, Джинни. А Бал - о Малфое. А это вытаскивает на поверхность все, что я пытаюсь упрятать как можно глубже. Его язык, руки, то, как он почти погрузился в меня. Поэтому я не могу, Джинни. Извини. Потому что готова ухватиться за малейшую возможность представить себе, что его не существует».
Рон поежился и угрюмо бормотал:
― Я так рад, что не придется опять надевать ту уродскую мантию. Она совершенно испортила тот Рождественский Бал. Худший вечер в моей жизни.
― Все еще обвиняешь мантию? ― ухмыльнулся Гарри.
― И совершенно справедливо, ― не сдавался Рон, исподлобья глядя на него.
Гермиона хотела что-то добавить, ввернуть по поводу прошлого Бала - они с Гарри не уставали дразнить Рона по этому поводу. Но почему-то не могла найти слов. Не было сил даже на то, чтобы улыбнуться.
Да. Похоже, настал момент, когда ее полностью поглотила депрессия. Высосала все, что могло хоть как-то согреть сердце. Гермиона поняла, что пора уходить, - с тех пор, как кончились уроки, отвлечься больше не удастся. Даже с лучшими друзьями. По крайней мере, не сейчас, как это ни печально.
― Я так устала… Рон, Гарри… пойду-ка я к себе.
Осторожный и проницательный взгляд Гарри.
― Еще только полседьмого.
Гермиона пожала плечами.
― Я знаю. Наверное, приму ванну и пораньше лягу спать.
― Разумно.
Но перед тем как встать, перед тем, как собрать вещи и выпрямиться, Гермиона всем сердцем пожелала, чтобы там не было Малфоя. Готового сдобрить словами трехдневный урожай отчаянно жалких взглядов. Взломать молчание.
*******
С ней было бы лучше. Это-то Драко знал. То, как она двигалась под ним несколько дней назад, сводило с ума. Как его сны. Да. Грейнджер двигалась так же, как в его снах. Нет. Лучше. Так, как будто знала их, и играла свою собственную роль, - забралась к нему в голову и позволила отыметь ее там.
Извиваясь под ним. Вот так. И если он закроет глаза, позволит этому поглотить его, то почти сможет отключить достаточно света, и боли, и «не то, не то, не то», чтобы потеряться в ее глазах, вообразить ее тело, сжимающееся вокруг него.
―Драко!
Но не тогда, когда она говорит. Не тогда, когда Пэнси произносит его имя.
― Заткнись, ― выдохнул он, двигаясь в ней с такой силой и скоростью, что слова почти потерялись.
… Она стояла в общей гостиной Старост. Слезы на щеках, глаза все еще красные и припухшие. Пароль. Она знала его с тех пор, как он затаскивал ее люда, чтобы перепихнуться. И вот она здесь, готовая умолять об этом.
Но Драко не поддавался. Она могла быть кем угодно. Но она – не Грейнджер…