Ну вот, круг замкнулся. Мор заставит Идесс говорить. И кричать. А после того, как она расскажет, где находится Азагот, заставит покричать ещё.
Мор посмотрел на ручные часы, гадая, нашел ли Танатос подарок, который он ему оставил.
Конечно, до этого времени Тан уже должен был разобраться с дневными вампирами в Норт-Даме. Чего бы Мор не отдал, чтобы увидеть выражение лица Танатоса, когда тот узнал о союзе дневальников с ним.
Его сделка с вампирами стала идеальным двойным контрольным в голову, пулями демонского калибра.
Это был не только способ сказать Танатосу "пошел на хуй", но и способ привести в движение Апокалипсис.
Чем злее станет его братец, тем больше ошибок наделает, и откроет уязвимые места, которыми Мор сможет воспользоваться. И если Мор разыграет свои карты правильно, характер Танатоса приведёт его в неистовство, и Всадник сам убьёт ребёнка.
Мор, улыбаясь, бросил ракушку в волны океана на пляже Санта-Барбары, где Лимос проводила свою вечеринку. Ракушка булькнула в освещённую солнцем воду.
Этим он и занимался в день вечеринки Лимос, когда все гости разошлись, а сама девушка отсыпалась от недельной дозы рома и текилы. Ресеф не был уставшим, а просто приятно расслабленным…
Он много выпил, много занимался сексом, играл до изнеможения на песке и в воде. Когда все ушли, он стоял на берегу и швырял камешки и ракушки в воду.
Тут к нему подошел Тан, весь такой молчаливый и мрачный.
– Что случилось? – спросил Ресеф, забрасывая ракушку в воду.
– Ничего.
Ну да, как же. Когда дело касалось Танатоса, такого слова просто не существовало. Если он молча присоединялся к тебе, то значит чего-то хотел, даже если просто провести время месте. Лимос и Арес стали бы допрашивать Тана, чтобы всё выведать, но Ресеф знал, что нужно его брату.
Парень откроется, когда будет готов, а если начать давить, то, либо перед тобой окажется пустое место, либо с твоим лицом встретится кулак.
Спасибо огромное, но Ресефу нравился его нос целым, и желательно, чтобы и зубы оставались на своём месте.
Они простояли в таком положении где-то около десяти минут. Ресеф бросал камни и ракушки в волны океана, а Танатос прикидывался манекеном. Наконец, Танатос глубоко вдохнул, признавая своё поражение.
– Я устал.
– Для этого есть кровать.
Тан закрыл глаза и подставил лицо солнцу.
– Не в этом смысле. Я устал от того, что ничего не меняется.
– Чувак, – фыркнул Ресеф. – Когда мы родились ещё даже колеса не изобрели. А теперь люди зависают в космосе. Всё меняется.
– У нас были колёса, – сухо заметил Тан. – Но я не об этом.