Ресеф знал это.
– Ты говоришь о себе.
– Я говорю о тебе. – Тан бросил на Ресефа строгий взгляд. – Ты – грёбаный идиот.
– Эээ… спасибо? Теперь я могу называть тебя несносным засранцем?
Тан хмыкнул.
– Будто тебе когда-нибудь требовалось разрешение.
– Это да, – Ресеф толкнул его кулаком в плечо. – Ты несносный кретин. А теперь, просвети меня, почему же я грёбаный идиот?
– Чувак, я прямо не знаю, что ответить – столько вариантов, – Танатос улыбнулся, а Ресеф опять его ударил, на этот раз сильнее. – Ну, хорошо, хорошо, попробую сократить список.
– О, это будет занимательно, – ответил Ресеф, едва сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.
– Ты – шлюха.
Ресеф моргнул.
– Не вижу, в чём проблема.
Подул легкий бриз, и Танатос подставил ему лицо, как делают собаки, выставляя морду из окна автомобиля.
– Тебе не хочется большего? После пяти тысяч лет бессмысленного секса со всеми, кто попадает в твоё поле зрения, разве тебе не хочется осесть и женится? Не хочется детей?
Приступ вины испортил неисчислимое количество выпитой Пина Колады
[19]
. Они говорили не о Ресефе… они говорили о Тане.
Вот как действовал Тан. Он не мог просто подойти и сказать, что до боли хочет иметь семью… он выбирает длиннейший путь, и заставляет тебя искать смысл между строк. Конечно, если бы Ресеф откровенно заявил, что он всё знает, то Тан бы отступил, или бы напал. Так что Ресеф отвечал осторожно.
Что было совсем не в его стиле. Но Танатос не часто открывался, и Ресеф не заставит его жалеть о том, что он сделал это.
– Я не хочу детей, – сказал Ресеф, бросая очередную ракушку. – То есть, они милые… на расстоянии. Как опоссумы. А жена? Серьёзно усложнит мою сексуальную жизнь. Ну сам посмотри, примерно каждое столетие девушки становятся всё сексуальнее. А что если я женюсь сегодня, а через сто лет все они превратятся в супермоделей?
Танатос пробормотал что-то вроде "грёбаный идиот".
– Значит ты никогда не встречал никого, с кем бы хотел чего-то большего, чем одноразовый секс?
Ресеф пожал плечами.
– Было несколько. Помнишь ту демоншу-суккуба из Шри-Ланки? Я тусовался с ней целый месяц.
– Только с ней одной?
– Нет. Ну что ты, – Ресеф потянулся рукой и потер грудь, которую странным образом сдавило. – С бессмертными женщинами весело проводить время, но выбрать одну из них в качестве супруги? Вечность слишком длинна, чтобы застрять с одной женщиной. А люди…
– Они умирают.
Легко… Они умирают так… легко. И быстро. Отмеренный им жизненный срок такой короткий. Грудь сжималась всё сильнее, пока, наконец, не стало тяжело дышать. Однажды он уже терял человека, и каким-то образом пронёс боль сквозь столетия. Больше этого не случиться.