22 июня 1952. Пески, Поселок художников.
Саша:
— Тетя Наташа, почему вы зовете папу «Александр Борисович», а он вас просто «Наташа»?
— Не знаю, Саша. Так уж получилось с самого начала.
— Значит, он вас называет без взаимности?
* * *
Наташа:
— У Саши трагическое мировоззрение.
Саша, мне, шопотом и тараща глаза:
— Это значит пессимистика.
* * *
Саша:
— Мама, я чуть не заблудилась. Иду, собираю колокольчики, думаю о коммунизме, а на дорогу не смотрю. И вдруг вижу: заблудилась.
* * *
Саша:
— Все, кто говорят неправду, попадут в ад.
Она же, гадая на ромашке, спрашивает:
— Мама, что лучше: «насмехается» или «к черту пошлет»?
— А зачем ты гадаешь? Разве ты не знаешь, кто тебя любит, а кто нет?
— Что ты, мама! Мне только про тебя не надо гадать. Про папу, например, уже надо. Я совсем не уверена, что он меня любит. Он вчера кричал на меня и не взял в гости.
* * *
Зимой Саша ходила в семью Червинских, играла с шестилетней Наташей, испытала на себе уничтожающе-презрительное отношение 14-летнего Шурика, который, что бы ни делали Саша с Наташей — все жестоко осмеивал.
Однажды, я привела туда Сашу и Галю. Шурик преобразился, был мил, любезен, весь вечер играл с девочками.
В следующее воскресенье Саша снова пошла туда, на этот раз без Гали. Вернувшись, она рассказала:
— Шурик выскочил мне навстречу такой веселый, потом нахмурился и сказал:
— А где же Галя?
Я сказала:
— Она пошла на каток.
Шурик сказал:
— Значит, променяла телевизор на каток — так, так…
Потом он позвал нас с Наташей гулять и учил меня кататься на лыжах. И был весь день очень добрый. А когда я уходила, он сказал:
— Непременно приходи к нам всей семьей.
* * *
Я:
— Саша, я пойду в сад. Можешь придти ко мне.
Саша, хмуро:
— Именно «можешь» или ты хочешь, чтобы я пришла?
Я, устало:
— Хочу, хочу…
Саша: — Я этого не чувствую.
Немного погодя, уж после того, как я углубилась в работу:
— Может, тебе неприятно, что я здесь?
Недаром Наташа зовет ее занудой № 1.
(Когда я работаю, Саша сидит рядом — читает, или строит дома из шашек и плиток домино).
1 августа 52.
Саша, целуя меня перед сном:
— Пожалуйста, будь!
7 августа 52.
— Мама, у плохих людей кровь черная или красная?
— Красная.
— Как жалко. А то бы как хорошо было бы узнавать, какой человек — плохой или хороший? У тебя бы, конечно, была красная кровь, а у меня, — добавляет она скромно, — наверное, розовая.
10 августа 52.
Галя:
— Нет такого органа «душа».
Саша:
— Органа, может, и нет, а душа есть. Твои мысли — это душа, твоя доброта — душа, твой ум — тоже твоя душа.
12 августа 52.
Саша захворала. Лежит и все время размышляет вслух: