— Самые ерундовые, — ответила Галя.
* * *
Сашка:
— Мама, я хочу не со школой пойти на сельскохозяйственную выставку, а с тобой: чтоб вместе удивляться и радоваться вместе.
* * *
Сашино письмо в «Пионерскую правду»:
«Дорогая редакция!
Я хочу с вами посоветоваться. Один мальчик из нашего 6>а класса сказал моей подруге Гале: «жидовка». Мы с Галей сказали ему, что он фашист. И что так говорил Гитлер. Но он ответил: «Вас евреев надо бить. И вообще всех евреев нужно посадить в тюрьму или выгнать из города». Он утверждает, что все так говорят. Еще он сказал, что Берия был еврей. Вообще он считает, что все хорошие люди — русские, а все плохие — евреи. Нам с Галей на это наплевать. Мы не оскорбляемся, не обижаемся, мы его просто презираем. Но зачем же ему вырастать фашистом? Кому он такой нужен? Что же делать? Как с ним разговаривать? Как действовать дальше? Вот об этом-то я и хочу вас спросить. И я, и Галя, и этот мальчик — пионеры. До свидания. Очень прошу вас мне ответить.
Саша Раскина».
Из редакции ответили:
«Дорогая Саша, не волнуйся: этот мальчик не может вырасти фашистом — ведь он живет в нашей Советской стране. С уважением, и т. д.»
4 октября 54.
Мы с Сашей спросили у Бориса Дорошенко — согласился бы он первым полететь на луну?
Он ответил горячо: — Ну, конечно! Как можно спрашивать?! Это было бы такое счастье!!!
Саша:
— А я бы побоялась. В мировом пространстве, без мамы — бр-р…
* * *
Саша:
— Досталась бы мне плохая мама — вот был бы номер!!!
* * *
— Мама, ну до чего же хорошо, что ты не красишься! Ну до чего же хорошо!
* * *
Галя сейчас живет на Сретенке. Когда она приходит, Саша не спускает с нее влюбленных глаз. Уходя, Галя удостоивает Сашу поцелуя, чего тоже прежде никогда не бывало. Вот уж поистине — врозь скучно…
* * *
Сашка начала и не закончила письмо Изе:
«Ты говорил, если дернут за косу, нужно стукнуть. Но ведь я сижу на первой парте, а перед партой стол — а за столом учительница. Если дернут, то я не могу стукнуть, потому что заметит Валентина Николаевна, и пожаловаться не могу, скажут — ябеда. Что же мне, так и терпеть все время?»
Нынче один парень стукнул ее по очкам — едва не разбил. Эх, ма.
* * *
— Если б не Галя Людмирская, я хотела бы перейти в другую школу.
8 октября — Шуре 40 (сорок) лет.
Носи, наш милый, рубашки
От мамы, Гали и Сашки.
9 октября 54.
Галя написала в факультетскую стенную газету такую заметку:
«На днях я шла с одной девушкой из нашей группы. Не помню, о чем шла речь, но она вдруг сказала: “Не люблю евреев, они все такие предатели!”
К стыду своему должна сказать, что я так опешила, что даже ничего не возразила ей. Но забыть об этом разговоре я не могу. Ведь девушка эта комсомолка и будущая учительница.