* * *
Галя:
— Мама, моя соседка Гольденблат Рита потеряла свою ручку и говорит: «Это ты взяла». Я ей отвечаю: «Прежде чем говорить, поищи хорошенько». Она поискала и нашла под партой и все-таки стоит на своем: «Это ты взяла, а потом бросила!» Евгения Карловна услышала и страшно на нее накричала. Она сказала: «Как ты смеешь так оскорблять человека?»
Тут Галя смеется. Я удивленно смотрю на нее. Тогда она поясняет с веселым изумлением:
— Человек! Это я — человек!
9 декабря 46.
Галя, возвращаясь со Сретенки:
— Хорошо они живут! Всего много! Сухари… Конфеты… Колбаса…
Я, осторожно:
— Может, поедешь туда жить?
Галя, спокойно:
— Ни в коем случае.
18 декабря 46.
Шура любит спрашивать: «Сашенька, у тебя что-нибудь болит?»
На этот вопрос Саша имеет в запасе сотни разнообразнейших ответов. К примеру:
Шура:
— У тебя болит что-нибудь, Сашенька?
Саша, подумав:
— Нет, ничего не болит. Кроме уха.
Шура (в ужасе):
— А ухо?!
Саша:
— А ухо тоже не болит.
В другой раз она ответила:
— Ничего не болит… Кроме сердца, конечно…
* * *
Галя рассуждает вслух:
— Мама, посмотри: я в той школе получала одни тройки и редко-редко четверки. А тут четверки и пятерки. Почему так? Мне приятно здесь учиться. Мне в этой школе учиться и труднее, и легче. Как ты думаешь, почему? Я думаю потому, что здесь лучше учат: всё успевает осесть в голове. А потом Евгения Карловна — это не то, что Ирина Николаевна. Евгения Карловна — очень хорошая. Ты знаешь, если кто из девочек заболеет, она к ним домой ходит. Она обо всех так заботится, так огорчается, если кто заболеет. Очень она мне нравится. Ты знаешь, у нее очень много улыбок. Когда девочки с ней прощаются, она каждой улыбается — на всех хватает, и еще остается.
* * *
Галя:
— Когда мне что-нибудь из еды не нравится, я вспоминаю про Ташкент, и у меня тогда всё проскакивает, всё кажется хорошим.
* * *
Саша, услышав фразу «Погибла моя очередь», произносит: «Не говорите о смерти!»
23 декабря 46.
— Саша, у тебя болит что-нибудь?
— Сердце, живот и два бока.
* * *
Саша очень часто говорит о смерти, и это просто страшно. Как-то вечером, ложась спать, она плакала и приговаривала: «Зачем люди умирают? Живут, живут, а потом умирают. Вот Гуля Королева[27] умерла, Зоя [Космодемьянская. — А. Р.] умерла, Галин папа Шура умер. Мне жалко. Мне всех людей жалко, и чужих жалко — зачем они умирают?
* * *
Саша:
— Мама, как бабы-ягино отчество и фамилия?
* * *
— Мама, а почему ты не пошла на фронт?
— Потому что ты была маленькая!
— Тебе было жалко меня оставлять?
— Да.
— Но ведь были папа Шура и бабушка Оля?
— Но ведь тебя надо было кормить молоком, а оно было только у меня.