— Галя, не кричи, Галя, не капризничай.
И т. д.
Все справедливо, но, вероятно, утомительно. Иногда вдруг все эти замечания приобретают форму вопросительную. Тогда получается следующее:
— Галя, зачем ты садишься на постель?
— Галя, зачем ты трогаешь Сашу грязными руками, зачем кричишь, зачем капризничаешь?
При ближайшем рассмотрении вместо довольно покладистой и послушной девочки, Галя оказалась упрямицей и скандалисткой.
— Вымой руки!
— Не хочу! — следует угрюмый ответ.
— Не садись на кровать!
— А я хочу! — отвечает девица, правда, несколько нерешительно.
В первое время разговаривала одними повелительными предложениями. Ни к кому не обращаясь, забыв о «пожалуйста», заявляла: «Воды!» Или: «Пить!» Или: «С луком! Без лука! Яблоко!».
Теперь эта безапелляционная форма исчезла, но остались другие, сходные: «Все равно не буду!», «Хочу!» или, напротив того: «Не хочу!».
За обедом происходят отвратительные сцены, безобразная торговля:
— Дай яблоко, тогда буду есть лапшу.
Или:
— Супу все равно есть не стану!
Или:
— Убери морковку! Пенку! Помидоры!
Больные нервы? Избалованность? Плохой характер? И то, и другое, и третье?
* * *
— Ты мыла руки мылом?
— Да.
Иду к умывальнику, убеждаюсь, что мыла ей не достать.
— Зачем сказала неправду?
— Я пошутила.
* * *
— Галя, если так будешь себя вести, перестану тебя любить.
Галя, мстительно:
— А я все равно буду тебя любить.
* * *
— Мама, кого ты больше любишь — меня или Сашеньку?
— Мама, с кем тебе интереснее — со мной или с Сашенькой?
* * *
— Люблю больше всех маму, а жалею больше всех Сашеньку.
* * *
Всякие нотации и прочувствованные разговоры выслушивает с равнодушным, отсутствующим выражением лица. После выговора может немедленно спросить: «А ты дашь мне пряник?».
Весьма обидно, написав сотню статей о воспитании ребят, споткнуться на собственном младенце.
* * *
Увидела, как Шура, лаская Сашу, поцеловал ее в ухо. Когда Шура ушел, сказала мне:
— Мам, поцелуй меня в ухо.
5 августа 42.
Растрогать ее нелегко:
— Галя, я очень устала и проголодалась. Пойду поем, а ты побудь с Сашенькой.
— Ну-у-у… Лучше я посижу в тупичке на скамеечке.
Но сама часто подходит к Саше, с нежностью трогает ручки, ножки, целует, разговаривает, а иногда, укачивая, тонким голосом поет колыбельную: «Придет серенький волчок, тебя схватит за бочок…», чем и будит по утрам Шуру…
* * *
— Мама, Саша улыбается вслух…
* * *
— Галя, какую книгу читала вам Ольга Львовна [мать А. Б. Раскина. — А. Р.]?
— Она нам не читала. Она сама себе читала свою старшую книгу.
* * *
Плакать по пустякам перестала. Особенно после того, как перестали бросаться к ней, сломя голову, при каждом ее вопле.