Я осторожно присел на подлокотник кресла, которое занимала Базилио, шёпотом спросил: «Всё отлично?» – и получил в ответ восхищённый кивок.
Исполнив таким образом свои опекунские обязанности, я с лёгким сердцем перешёл к следующему пункту программы: спасению Мира от проголодавшегося себя. От этой ужасной беды я, с присущим мне упорством, спасаю Мир ежедневно, не щадя живота своего, так что легенды обо мне слагают, в общем, не зря. Надо бы, наверное, открыть эту страшную тайну журналистам «Королевского голоса» и посмотреть, как они распорядятся попавшей в их руки сенсацией. Тогда я буду окончательно отмщён.
Я обошёл стол, понемножку таская еду из всех тарелок – где пирожок, где котлету, где свернутый в трубочку блин с неведомой острой начинкой. Еда была всё больше незнакомая, явно из какого-то неизвестного мне трактира, а я любопытный.
– Слушайте, – спросил я, – а кто заказывал еду? Отличная же! Откуда? И почему я там ещё не был?
В гостиной повисло молчание. Присутствующие удивлённо переглядывались – то ли искали виноватого, то ли просто пытались понять, чего я от них хочу. Наконец Меламори сказала:
– Вообще-то мы были уверены, что еду заказал ты. И очень удивлялись, каким ты стал гостеприимным хозяином, даже об угощении не забыл. По-моему, такое случилось впервые.
– Ну, кстати, не впервые, – возразил я. – Но при этом оно не случилось. То есть именно сегодня я ничего не заказывал. Даже в голову не пришло. Думал, вы взрослые люди, сами как-нибудь добудете пропитание.
– Ого! – присвистнул Мелифаро. – Выходит, у нас на столе стоит неопознанная еда неведомого происхождения. Практически попытка отравительства. Хотя лично я травился бы ещё и травился. Отличная кухня, простая, зато какая-то очень домашняя, как в детстве.
– Как в нескольких разных детствах, – уточнил сэр Кофа. – Навскидку могу выделить четыре отчётливо проявившиеся тенденции: провинциальная угуландская городская кухня конца Эпохи Орденов, сельская первой половины Эпохи Кодекса с этим её незамысловатым, но милым лесным колдовством, не попавшим под законодательный запрет, почти забытая в наше время традиционная столичная кухня, характерная для старых аристократических семей с кейифайскими корнями, и, что самое неожиданное, ландаландская прибрежная кухня, причём не в более-менее популярной рыбацкой, а в малоизвестной пастушьей версии. Я уже собирался послать тебе зов и спросить, где ты отыскал такой интересный трактир, но тут ты сам пришёл. И зачем-то делаешь вид, будто не заказывал угощение. Бережёшь свою репутацию главного столичного разгильдяя? Не переживай, мальчик, с нами можно быть откровенным, мы никому не скажем, что на самом деле ты хороший хозяин.